Сумасшедшее воскресенье

Девять… десять… одиннадцать… двенадцать…

V

И снова настало воскресенье. Джоэл подумал, что пошел вечером в театр, еще не сбросив с себя гнета будней, и Стеллы домогался так настойчиво, будто спешил до конца дня покончить и с этим делом. Но теперь наступило воскресенье – впереди двадцать четыре упоительных праздных часа, каждая минута манит тайным обещанием, в каждом мгновении таятся бессчетные возможности. И нет ничего недостижимого, все только начинается. Он налил себе еще один бокал.

Стелла вскрикнула и бессильно опустилась на пол возле телефона. Джоэл подхватил ее и перенес на диван. Он смочил носовой платок содовой водой и приложил ей к лицу. Из телефонной трубки доносилось какое-то бормотание, и он взял ее.

– …самолет упал сразу после вылета из Канзас-Сити. Тело Майлза Кэлмена опознано и…

Он повесил трубку. Стелла открыла глаза.

– Не поднимайтесь, – сказал он, стараясь протянуть время.

– О господи, что случилось? – прошептала она. – Позвоните им! Господи, что случилось?

– Сейчас я позвоню. Кто ваш доктор?

– Они сказали – Майлз погиб?!

– Лежите тихо… Кто-нибудь из слуг еще не спит?

– Обнимите меня, я боюсь!

Он обнял ее за плечи.

– Скажите мне фамилию вашего доктора, – твердо повторил он. – Может быть, это ошибка, но надо, чтобы кто-то был здесь.

– Мой доктор… О боже, неужели Майлз погиб?!

Джоэл кинулся наверх и стал рыться в незнакомых аптечках в поисках нашатырного спирта. Когда он вернулся, Стелла рыдала.

– Нет-нет, он жив! Я знаю, он жив! Он это все придумал. Он нарочно мучит меня. Он жив, я знаю. Я чувствую, что он жив.

– Кому из ваших близких друзей позвонить, Стелла? Вам нельзя оставаться одной.

– Нет! Нет! Я не хочу никого видеть. Останьтесь вы со мной. У меня нет друзей. – Она встала, слезы заливали ее лицо. – Майлз – мой единственный друг. Он не умер, он не может умереть! Я поеду туда, я должна сама все увидеть. Узнайте, когда поезд. И вы поедете со мной.

– Но сейчас ночь, ничего нельзя сделать. Скажите мне, кому из ваших подруг я могу позвонить: Лоис? Джоун? Кармеле? Кому?

Стелла подняла на него невидящие глаза.

– Моей лучшей подругой была Ева Гобел, – сказала она.

Джоэл вспомнил, как они с Майлзом говорили на студии два дня назад, увидел перед собой его отчаянное, печальное лицо. В страшном безмолвии смерти все встало на свои места. Он был единственным режиссером-американцем, соединившим в себе совесть художника с незаурядным характером. Зажатый в тисках киномашины, он расплачивался своим душевным здоровьем за то, что не шел на компромиссы, не сумел выработать в себе трезвый цинизм, не смог найти себе убежище, а если оно у него и было, то жалкое и ненадежное.

У парадной двери что-то стукнуло, потом она отворилась. В холле послышались шаги.

– Майлз! – пронзительно крикнула Стелла. – Это ты, Майлз? Это Майлз, Майлз!

На пороге появился рассыльный с телеграфа.

– Я не нашел звонка. Но вы тут разговаривали.

Телеграмма точно повторяла то, что передали по телефону. Стелла перечитывала ее снова и снова, будто хотела убедиться, что это какая-то страшная чушь, а Джоэл тем временем звонил по телефону. Все еще где-то веселились, и никого не было дома, но в конце концов он разыскал каких-то знакомых, потом заставил Стеллу выпить крепкого виски.

– Вы должны остаться, Джоэл, – шепнула она, словно в полусне. – Не уходите. Майлзу вы так нравились… он говорил, что вы… – Она содрогнулась всем телом. – Боже мой, если бы вы только знали, как мне одиноко! – Глаза ее закрылись. – Обнимите меня, Джоэл. У Майлза был такой же костюм. – Она резко выпрямилась. – Как подумаю, какой ужас он должен был испытать! Он так всего боялся.

Она помотала головой, потом вдруг сжала лицо Джоэла в ладонях и притянула к себе.

– Нет-нет, ты не уйдешь! Я ведь нравлюсь тебе – ты любишь меня… Любишь? Не звони никому. Завтра еще будет время. А сейчас останься, не уходи от меня!

Он смотрел на нее, не веря своим ушам, а потом вдруг все понял и ужаснулся. Быть может, сама того не сознавая, Стелла тщилась вернуть Майлза к жизни, сохраняя ту ситуацию, в которой он был главным действующим лицом, – ей словно казалось, что сознание его не угаснет, пока не исчезнет причина его тревоги. Это была безумная, мучительная попытка отсрочить ту минуту, когда придется смириться с реальностью его смерти.

Джоэл решительно взял трубку и позвонил доктору.

– Не надо, не надо, не звони никому! – закричала Стелла. – Иди ко мне, обними меня!

– Доктор Бейлз дома?

– Джоэл! – рыдала Стелла. – Я думала, что могу положиться на тебя. Ты так нравился Майлзу. Он ревновал меня к тебе… Джоэл, иди же ко мне!

…Значит, если он предаст Майлза, ей удастся сохранить иллюзию, что он жив… но ведь он погиб, его уже невозможно предать!

– …страшное потрясение. Только что. Не могли бы вы приехать сейчас же и привезти сиделку?

– Джоэл!

Теперь дверной звонок и телефон звонили беспрерывно, а к парадному уже подъезжали автомобили.

– Но ты не уйдешь! – молила Стелла. – Ведь ты останешься, скажи, что останешься!

– Нет, я не останусь, – ответил он. – Но я вернусь, если буду нужен.