Сумасшедшая шахта

– Три штуки. С Тридцать Пятым пришли. И вокруг шахты несколько – недавно в лесу Инка двоих видела, женьшень грызли с голодухи для поддержания сил. И на той стороне, за горой, у запасного ствола, тоже несколько есть... – отозвался Шура ровным голосом. И вдруг, наклонившись ко мне, выпучил ставшие бессмысленными глаза и начал быстро шептать:

– Их Хачик вокруг меня собирает. Они машину какую-то делают... меня убить. Или ракету баллистическую с разделяющимися боеголовками... Но я все предусмотрел, – лицо Шуры загорелось злорадной улыбкой. – Сбивать их будем на недосягаемом расстоянии. Я прибор такой хитрый придумал с проводами разноцветными и штырем медным, чтобы мозгами их сбивать. Но моих мозгов маловато будет, пока только на шишки кедровые хватает. Надо нам всем вместе в него напряженно думать, но я еще синхронизацию не продумал... Но...

– Так эти трое буйных здесь еще? – перебил я Шуру, поняв, что его зациклило.

– Не... – протянул он, как бы выпав на парашюте из безумия. – Сейчас они у нас на восьмом горизонте проживают...

– На первом шахтном горизонте?

– Да. Сначала они здесь, в подвале жили, но буянили очень и не по делу. И я сильно подозревал...

– Что Хачик их прислал?

– Вот видишь! Даже ты понимать ситуацию начинаешь! А я, дурак, поначалу не сообразил, пока они на меня скопом не бросились. Спасибо Тридцать Пятому, он их забурником разогнал.

– И как вы их туда, на горизонт, спустили?

– Как, как... В клети...

– Значит, спуск-подъем в шахту у вас в полном порядке? – удивился я.

– Да... Мы раз в несколько дней им жратву им возим.

– А 9-ый горизонт затоплен?

– Нет, только шахтный двор притоплен[6], – внимательно посмотрел на меня сумасшедший. – Воды там по пояс.

– А гаврики эти на поверхность не выберутся?

– Не должны. За железной дверью они. В бывшем музее[7].

– Там уютно, знаю. Полы деревянные, стенки сухие.

– Уютно, но воли нету... – отвел от меня Шура свои задумчивые глаза.

– А друг друга они там не загрызут? С тоски или от темперамента?

– Нет. Мне кажется – друзья они. Как близнецы друг друга без слов понимают.

Мы замолчали и некоторое время думали о своем. Я первым прервал паузу и пошел ва-банк по системе Станиславского:

– Шур... – как можно жалобнее обратился я к сторожу шахты. – Может быть, ты и меня перезомбируешь? Черт его знает, может быть, и в самом деле бес-Хачик меня попутал и помимо моего сознания сюда пригнал... Да, точно... – ушел я в себя, сокрушенно покачивая головой. – Наверное, из-за этого всю жизнь меня тревога и мучила. Сидела в груди и мучила, гнала куда-то из городов. Понимаешь, – стыдясь своей откровенности поднял я глаза на зрителя (покраснеть не получилось), – я по любому поводу тревожусь и бегу незнамо куда. Жизнь не мила мне стала, особенно в последнее время. И близким своим все порчу... Трех жен практически насмерть замучил своим неадекватным поведением Перезомбируй меня, а? Вылечи, пожалуйста...

Глаза Шуры победно засверкали и он радостно улыбнулся.

– С тех пор, как я из больницы ушел, я никогда в людях не ошибался. Я тебя вылечу, добрым будешь, помни только – я так просто никому не доверяю, у меня все под рентгеном...

– Не беспокойся, Шура. Рентгень, не стесняйся.

– Давай, мы прямо сейчас тебя перезомбируем. Отдай, пожалуйста, свой пистолет.

– Слушай, а жить-то я буду после лечения твоего? – протягивая ему оружие, спросил я с опаской.

– Будешь! Еще как! – засмеялся Шурик. – С Инессой будешь! Пойдем со мной.

Он вывел меня наружу. Машина моя исчезла, как, впрочем, и Елкин. Увидев нас, все оставшиеся пациенты шахты встали со своих мест и стали вглядываться нам в глаза.

– Хачик его прислал, – сказал Шура, стараясь выглядеть хмурым. – Он сам признался. Просил его переделать. Давайте, пожалуй, начнем, а то ужин скоро...

Смоктуновский ясно улыбнулся и ушел за здание. Через пять минут он вернулся, таща за собой громыхающую железную вентиляционную трубу. Инесса с Тридцать Пятым пошли ему навстречу, взяли трубу за концы и понесли ее к нам.

– Вот сюда кладите, – сказал им Шура, указывая на асфальтовую дорожку, ведущую к курилке.

Когда труба была положена на указанное место, Шура подошел ко мне и, положив руку мне на плечо, ласково сказал:

– Давай, залазь в самую середку. И не бойся ничего.

Я пожал плечами, вздохнул, и полез в трубу. Как только моя голова оказалась внутри, впереди, у ее противоположного торца, я увидел голени Инессы. Ровные, светлые, они внушили мне уверенность в завтрашнем дне и я успокоился. Через минуту все сумасшедшие, включая и обладательницу соблазнительных ног, куда-то ушли и я стал подумывать, что, видимо, перезомбирование – это всего лишь очистка объектом исправления внутренней поверхности трубы от многолетней ржавчины. Ну, или что-то вроде того. Но я жестоко ошибся...