Сумасшедшая одержимость

Пульс бился где-то между ног, пока Кристиан изучал мой рот, посасывал язык и кусался, если я начинала целовать его мягче и нежнее, чем ему нравилось. Я позволяла ему все это. Поцелуи всегда заводили меня так сильно, что я становилась готова абсолютно на все, а целовать Кристиана было лучше секса с кем угодно еще.

Я качнула бедрами, следуя за движениями наших языков, и застонала, прижимаясь к нему ближе и царапая ногтями его бицепсы. Ни за что бы не призналась, но меня сводили с ума его руки.

Дыхание становилось рваным с каждым разом, как я прижималась ближе в поцелуе и наши тела соприкасались. Горячее давление внутри меня росло каждый раз, как я вжималась бедрами в его эрекцию. Моя похоть выходила из-под контроля и становилась все более хаотичной с каждым движением наших губ.

Кристиан резко выдохнул и отстранился от меня.

– Хватит, Джианна. Тебе нужно остановиться.

– Почему? – Я спустилась поцелуями по линии его челюсти и вниз по шее. Он схватил меня за руку прежде, чем я успела дотянуться до его ремня.

– Потому что еще немного, и остановиться не смогу уже я.

Я посмотрела на него с недоумением.

– Но я этого и не хочу.

Кристиан издал раздраженный вздох.

– Суть ведь была не в этом, Джианна.

Я моргнула, а в следующий момент весь жар внутри меня потух и покрылся коркой льда. Его руки даже не были на мне, ни разу не были на мне за все то время, что я его практически терзала. Похоже, что это только я постоянно его касалась. «Да что со мной не так?» Кристиан выслушал мое нытье, а я отреагировала, как липучая девственница, сходящая с ума по своей первой любви. Внутри меня вспыхнул стыд.

А потом я вспомнила об Александре. У Кристиана была девушка, а я вешалась ему на шею. Неудивительно, что он хотел, чтобы я прекратила.

Я сглотнула.

– Немного потеряла голову, офицер. Уверена, с такой мордашкой с вами это постоянно происходит.

Его глаза опасно сузились.

– Нет? – нерешительно предположила я.

– Нет, – рыкнул он.

Оу.

Я слезла с него, поднялась на ноги и развернулась, чтобы уйти.

– Джианна, подожди.

Его дверь была распахнута настежь, так что я просто вышла в коридор.

– Джианна. – Резко и яростно. Кристиан Аллистер был недоволен. Но в его голосе было что-то еще, что-то тошнотворно мягкое. Что-то, подозрительно похожее на жалость. День, в который я останусь посмотреть на его жалость ко мне, будет днем, в который я добровольно лягу в ненависть к себе и изваляюсь в ней.

Я захлопнула за собой дверь.

Глава двадцатая

Джианна

Похороны моего второго мужа состоялись в середине сентября.

Солнечный свет прорывался сквозь листву и мерцал на кладбищенской земле, выделяя каждый оттенок черного. Черные сердца, черные костюмы, черные платья. Отполированные туфли и пистолеты. «Коза Ностра» черным морем пришла засвидетельствовать свои соболезнования.

Легкий порыв ветра коснулся мантильи на моем лице. Как бы ужасно ни звучало, но я ждала этого дня с момента свадьбы. Я думала, что буду чувствовать себя иначе. Свободной. Но теперь, когда он настал, я ничего не чувствую. По моему телу разлилось оцепенение, заполнив собой каждую полость и каждый сосуд.

Елена сжала мою руку, прежде чем удалиться вместе с Тузом и остальной толпой в сторону линии блестящих машин.

– Готова ехать? – спросил Лоренцо.

– Я сама доберусь. Мне нужно кое-что сделать.

– Ладно. Только не вляпайся в неприятности.

Засунув руки в карманы платья, я пошла через кладбище. Надгробие было маленьким и простым. Впервые я пришла к нему. Впервые у меня хватило духу.

«Сидни Браун, – было написано на нем. – Любимая дочь и подруга».

Я бесконечно долго смотрела на слово «подруга», пытаясь подобрать нужные слова.

– Мне так жаль, – прошептала я. – Мне так жаль, что ты меня встретила, что я показала тебе этот мир. Показала Антонио. – Мой голос дрогнул, и я утерла слезу со щеки. – Мне очень, очень жаль.

Я уже давно простила ее, но все еще чувствовала вину за то, что втянула в свою изувеченную жизнь. Вина давила мне на грудь.

Мое внимание привлекло движение сбоку от меня.

Процессия ушла, но Кристиан остался. Он стоял у своей машины, засунув руки в карманы, и смотрел на меня. Его взгляд был задумчивым и достаточно теплым, чтобы ощущаться на моей коже подобно лучу солнца.

Только благодаря удаче я не видела его ни разу с той ночи, когда пришла в его квартиру. Я открыла ему свой самый сокровенный, самый темный секрет, наивно поверив, что это что-то значило, но меня жестоко отшили. Боль отвержения все еще жгла, когда я думала о нем. И, к моему недоумению, с каждым днем это происходило все чаще.

Кристиан наблюдал за мной, пока я шла к нему.

– Кто-то шантажом заставил тебя отвезти меня домой? – спросила я.

– Разве я не могу просто сделать для кого-то что-то хорошее?

– Для меня? – я удивленно вскинула бровь. – Да щас.

Кристиан заиграл желваками, покачал головой и опустил взгляд на землю. Когда он снова поднял глаза, они были полны такой тяжести и горечи, что меня пригвоздило к месту.