Сумасшедшая одержимость

Высотка выглядела богаче, чем мог позволить себе агент спецслужб. Она полностью состояла из гладких линий и темного стекла, уходя в самое небо.

Так как Аллистер меня не ждал, пришлось использовать все свое природное обаяние, чтобы очаровать девушку на ресепшене. Возможно, я убедила ее, что я девушка Аллистера, у нас отношения на расстоянии, и я подозреваю его в измене. По моей щеке скатилась слеза.

Шаниква вздохнула с искренним сочувствием.

– Ох, милая, проходи, конечно. И если ты не надерешь ему задницу, то это сделаю я.

Аллистер жил в одной из трех квартир на сорок третьем этаже.

Я заколотила в дверь дрожащим от злости кулаком. Когда после первых трех ударов мне никто не ответил, я занесла руку для нового, но дверь открылась быстрее, чем я успела ее коснуться.

Даже не взглянув на него, я промаршировала в квартиру. Я понятия не имела, что собираюсь делать, но в любом случае не хотелось делать это под камерой наблюдения в коридоре.

Я не успела рассмотреть ни одной детали в помещении, потому что перед глазами стояла кровь, впитывающаяся в мой винтажный ковер. Дверь закрылась с тихим щелчком, и я напряглась. Когда я обернулась, Аллистер стоял, прислонившись к двери. Руки скрещены, белая рубашка плотно облегает бицепсы. Единственная лампа над кухонным островом, освещавшая все пространство, отбрасывала тень на часть его лица. Тьма любила его – и у меня не было никаких сомнений, что он отвечал ей взаимностью.

Против своей воли я подумала, что этот мужчина был тем, к чему другие мужчины только стремились. Идеальный прототип. Все остальные ошибались в деталях.

Аллистер смотрел на меня мрачно, из-под полуприкрытых век, и я резко осознала, что нахожусь на его территории и он загораживает мне путь к отступлению. Кислород в квартире догорал со скоростью горящего бензина.

Он, почти неохотно, опустил взгляд на мои длинные обнаженные ноги, провел им от бахромы моих шорт до блестящего лака на ногтях. Затем вернулся вверх по моему телу и щекотливо, как капля пота на спине, прошелся по бриллиантовому пирсингу в пупке, моим груди и горлу и, наконец, остановился на глазах.

Мое сердце учащенно забилось. Я ничего не понимала – ни его, ни своей реакции на него, – и от этого моя кровь бурлила чистой злобой и раздражением.

Я направилась к Аллистеру широкими шагами, но, прежде, чем моя ладонь успела войти в контакт с его лицом, он поймал меня за запястье, развернул и прижал спиной к двери. Та задребезжала от удара, а из меня вышибло весь воздух.

Вспыхнув от злости, я попыталась отбиться и вывернуться, но Аллистер держал мои руки железной хваткой, и бежать было некуда. Сопротивление оказалось бесполезным, и понемногу я затихла. Комната наполнилась звуками моего тяжелого дыхания. Не способная сделать ничего другого, я прорычала:

– Ненавижу тебя.

Враждебность тяжело повисла в воздухе, и я почти могла слышать чирк спички о коробок, с которым вспыхнуло что-то еще, что-то новое.

– Я предупреждал тебя, Джианна… – слова были мягкими, но их подчеркивали его слегка стиснутые зубы. Я знала, что Аллистер говорил о своем совете не оставаться с ним наедине.

– Я тебя не боюсь, – выдохнула я.

Он прижал мои руки к двери по обе стороны от меня и медленно поднял их над моей головой. Мускулы томно затянуло, и дыхание сбилось, став еще громче. Его пальцы были обжигающими, хотя присутствие пугающе ледяным. Меня пробила дрожь, когда его губы прижались к моему уху.

– Ты никогда не была особо умна.

Руки Аллистера держали мои запястья, словно оковы, а он смотрел на меня – на глаза, на губы, на грудь, поднимающуюся с каждым вдохом. Я внезапно стала замечать каждый собственный вдох. Медленные, мелодичные облачка воздуха. Замешательство боролось с теплом, пробивающим себе дорогу под пуговицей моих шорт.

Наши взгляды встретились. Синий. Прохладные шелковые простыни под темнеющим пасмурным небом. Впрочем, было и что-то еще. Блеск чего-то яркого и живого. Как отражение в глазах невротика. Сумасшествие. Одержимость.

Дрожь прошлась по всему телу, когда Аллистер прижался лицом к моей шее. Вдохнул. А потом издал низкий, горловой звук удовлетворения. Глубокий, грубый звук отозвался дрожью между моих ног, и инстинктивно я откинула голову в сторону, чтобы открыть ему больше доступа к шее. Мой хвост скользнул по обнаженному плечу.

Его пальцы сжались на моих запястьях, и я прикрыла глаза от чувства давления внутри.

Так вот какое оно, его прикосновение…

Вызывает привыкание.

Аллистер перехватил мои запястья одной рукой и переместил вторую на горло. Шагнув вперед, прижался ко мне всем телом, пока в моей груди не вспыхнуло от его жара. Под кожей заметались искры, с шипением вспыхивающие каждый раз, когда он двигался и касался моих сосков.

Сердце Аллистера билось так сильно. И вовсе не от усилий. Я даже не сопротивлялась. Понятия не имела, что со мной происходило, но не было ни малейшего желания разбираться. Никогда не чувствовала себя такой живой.