Суккуб в квадрате

Похоже сбывался мой самый худший кошмар. Больше всего на свете я хотела бы быть свободной. От универа и магической Гильдии. От наставников и их насилия. Даже от своей собственной сущности, которая много лет делала меня рабой животного голода. И вот теперь когда я уже почти поверила в то что это возможно, я оказываюсь лежащей тут, обнаженной, униженной, с истерзанным телом, и толпа мужиков стоя надо мной решают мою судьбу будто я неодушевленный предмет. И никакая злость тут не поможет.

Черноволосый и двое остальных приблизились и стали осматривать меня оценивая словно я какое то животное.

— А она дерзкая. И не боится. — констатировал черноволосый, встретившись со мной взглядом, но продолжая смотреть как на нечто неодушевленное. — Будет приятно её ломать.

— Она тебе не достанется, Хан! — зарычал Вудворд.

— А это мы еще посмотрим Марк. — огонек нездорового азарта от которого по коже бегут ледяные мурашки зажегся в его глазах.

— Зачем она такому как ты? Ты же угробишь её как и других через месяц-другой. А когда мы еще сумеем заполучить суккуба? Возьми любую другую, не её! — убеждал его Вудворд и в его голосе уже не было прежней самоуверенности.

— Да не нервничай ты так, Марк. — продолжал глумиться Хан- Неужто она так хороша что попробовав ты не готов даже честно играть по правилам?

Вудворд стоявший ко мне спиной промолчал. А Хан удивленно поднял брови.

— Даже так? — и он снова впился в меня пристальным взглядом, словно пытаясь разложить на составляющие. — Очень интересно. Но правила есть правила. Суккуб прямо сейчас должен быть перемещен к остальной дичи и никто не может трогать её до того момента как сможет настигнуть на охоте. Так что тут все теперь будет зависеть от везения и мастерства.

Он приблизился ко мне и наклонился к самому лицу. Холодный волчий взгляд встретился с моими глазами. Из золотисто — карих глаз на меня смотрело истинное чудовище. Такое с которым не сравниться никаким даже самым опасным и съехавшим с катушек нелюдям.

— Если ты все же достанешься мне надеюсь сумеешь прожить дольше других. Ты и правда очень интересна. Очень на это надеюсь. — говорил он так словно попасть к нему это была какая то охрененная честь, прямо счастливый случай.

— А я искренне желаю каждому из вас скорейшей и мучительной смерти. А поверь мне постараюсь сделать все что в моих силах для этого.

— Больше ничего уже не зависит от тебя и твоих желаний суккуб. Чем быстрее поймешь это, тем быстрее смиришься. Хотя сопротивление это очень забавно.

И он отстранился.

После этого все мужчины покинули мою камеру оставив меня наконец трястись от унижения и страха перед тем что меня ожидает впереди. Оставшись одна я могла позволить себе почувствовать отчаянье и истерически дергать веревки удерживающие мои онемевшие руки. Не потому что надеялась освободиться, а потому что я была просто человеком которому страшно, и острая боль от растирающих веревок хоть немного отрезвляла меня не давая впасть в окончательную панику и забиться в истерике.

Но предаваться своему отчаянью долго не вышло. Очень скоро в комнату вошли два тех самых буйволообразных охранника и девушка. Меня отвязали от кровати и предложили встать. С первой же попытки я вынуждена была скрутиться на краю кровати от острой боли внизу живота. Сукин сын! Что б ты сдох!

И девушка и охранники смотрели на меня совершенно безразлично, так словно видят подобное ежедневно. Хотя скорее всего так оно и есть. Наконец мне удалось подняться и последовать ковыляя и морщась за девушкой. За спиной пыхтели два бугая. Пол под ногами был бетонным и холодным, неровным и больно впивался в босые ноги. Коридор по которому шли — узким и темным и вонял сыростью и плесенью. Но вскоре освещение стало ярче и мы вышли в длинное помещение. По обоим стенам его располагались камеры. Точнее даже клетки. Размером где то два на два метра. Впереди была толстая решетка. Пол и стены покрыта кафелем. У стены узкая койка. В углу маленькая душевая кабина и унитаз. В нескольких из них я заметила «постояльцев». Кто то спал свернувшись на узкой постели. Кто то метался из угла в угол. Один совсем молоденький парень стоял вплотную к решетке и внимательно наблюдал за мной и моими конвоирами. Желтые глаза и светлые волосы, вертикальные зрачки и чутко принюхивающийся нос. Оборотень.

Не дав толком ничего рассмотреть меня втолкнули в пустую клетку и захлопнули и заперли дверь.

— Душ ты обязана принимать минимум дважды в день — холодным голосом сообщила девушка. — Твое тело должно быть всегда абсолютно чистым и готовым к использованию. На постели одежда. Пока можешь носить её, если Хозяева не прикажут по другому. Кормить будут когда сочтут нужным. Шуметь запрещено. Разговаривать с другими рабами и обслугой запрещено.

— И что же со мной будет дальше? — спросила я.

— Разговаривать запрещено! — прошипела мне девица с ненавистью глядя в лицо.

— А что разрешено? — скопировала я её злобное шипение.

— Ничего! Ты рабыня и тебе ничего не разрешено. Только угождать Хозяевам!