Суккуб в квадрате

— Юль думаешь я не понимаю как выглядел со стороны? Все я понимаю, но поделать с собой ничего не могу. На тебя даже если кто-нибудь смотрит чуть дольше у меня все внутри уже закипать начинает. Просто зверею.

— Чудно! И как же мы с такой твоей реакцией в том клубе гребаном то справимся? Если я хоть что-то понимаю то туда и приходят для того что бы посмотреть…мммм. и не только посмотреть, но и видимо поучаствовать. Иначе бы они все этим у себя дома за закрытыми дверями занимались.

Ленар нахмурился и скрипнул зубами. Над верхней губой у него выступили капельки пота и кажется даже воздух в кухне стал горячее. На меня неожиданно нахлынула волна такой белой ярости и острейшее чувство собственничества, и опять это явно были не мои ощущения. Да с воображением у Ленара все нормально обстоит, я бы сказала что оно весьма живое. Только что мне, млять, делать с этим его воображением и тем что я явно тоже начинаю чувствовать его эмоции, если в том сраном клубе мне еще скорее всего и с собственными инстинктами придется бороться. Хотя я как человек абсолютно не приемлю того чем занимаются в подобных клубах, и даже пробовать не хочу, но ведь я не могу знать как поведет себя моя суккубская половина в атмосфере настолько пропитанной чужой похотью. Да если честно и Ленара в подобной обстановке заглючить может.

Идея отправиться туда нам двоим, существам настолько восприимчивым к чужим эмоциям, а особенно к вожделению нравилась мне все меньше. А что если нам обоим просто крышу сорвет и мы опьянеем от избытка так сказать. Я глянула на Ленара. Он уже справился с собой и теперь внимательно наблюдал за моим мыслительным процессом.

— Что тебя беспокоит? — спросил он меня, едва поймав мой взгляд.

— Понимаешь ли …ты не думаешь что идти туда нам вдвоем плохая идея?

— Почему это?

— Мало того что ты не можешь ручаться за то что не станешь бросаться на всех встречных одаривающих меня похотливыми взглядами. А что если у нас обоих там ум за разум зайдет? Кто нас тогда оттуда вытаскивать будет?

— Юля я могу точно тебе сказать что реагировать ни на кого там не буду.

— ХА! Откуда такая уверенность?

— Потому что-точно знаю что единственная женщина способная меня заводить сидит сейчас передо мной. Все остальные будь их эмоции и желания хоть запредельными меня больше не способны привлечь. Так что в этом смысле ты можешь быть абсолютно уверенна что я сохраню ясную голову. А насколько я наслышан о правилах в таких клубах, никто не посмеет к тебе прикоснуться без моего разрешения, если на тебе будут знаки принадлежности.

— Это типа того что нельзя трогать чужую игрушку? — поежилась я от внутреннего дискомфорта.

— Ну да. Юль это просто будет для нас игрой! — Ленар почувствовал мою неловкость от самой мысли быть чьей то вещью даже в качестве фантазии.

— Блин, если бы ты столько лет как я был в постоянном подчинении у кого то ты бы понял насколько это …мягко скажем не моё. Мне будет трудно, Ленар.

— Юль поверь мне будет не легче справляться с собой, когда на тебя станут пялиться. Если бы можно было хоть как то избежать твоего визита туда, я бы тебя и близко не подпустил! Но к сожалению ты должна увидеть все своими глазами.

— Ладно! Не будем раньше времени дергаться. Все что нам нужно сделать — это войти, посмотреть и выйти. Там будет куча другого народу, так что хрен они что — нибудь с нами сделают даже если мы спалимся и облажаемся по полной. Ну вышвырнут без права повторного возвращения, но я и сама туда больше в жизни не пойду.

— Откуда ты знаешь? Вдруг тебе понравиться? — решив снять напряжение съехидничал Ленар.

— Очень смешно! Ты знаешь что бы меня избили и заставили подчиняться словно тупое животное мне не нужно посещать дорогущий закрытый клуб. Достаточно будет вернуться в универ и ответить Катарине не так как ей хочется. И тогда она не только мне заклинанием подчинения все кишки наизнанку вывернет, но и отхерачит палкой так, что окончание наказания ни с чем не сравнимым кайфом покажется. Оргазм просто отдыхает!

Лицо Ленара почернело и на меня от него нахлынула ярость вперемежку с болью и сожалением.

— Я оторву этой твари руки! — прорычал он. — И часто она это делала?

— А ты как думаешь, учитывая мой ангельский характер?

Ленар порывисто обнял меня, прижимая к себе и окатывая волной сожаления.

— Ты не должна была расти так! — прошептал он целуя мои волосы. — Ты должна была быть любима и лелеема близкими, твоим кланом, как величайшая ценность. У тебя должно было быть самое счастливое детство! Мне так жаль, бедная моя девочка! Почему я не смог найти тебя раньше?

— Эй! Кончай меня жалеть! — оттолкнула я его от себя — Не так уж все и паршиво было! Нормальное у меня было детство. Как и у всех одаренных детей сирот, ни лучше, и не хуже. По крайней мере мы с Лизкой выжили! Не всем с кем я росла так повезло!

— Скажи но разве когда твоя мама умерла у вас с Лизой совсем никого не осталось? Ни бабушек, ни дедушек, ни других родственников?