Сухэ-Батор

После поражения клики «Аньфу» и позорного бегства генерала Сюй Шу-чжена из Урги японские милитаристы сделали ставку на прибалтийского немца барона Унгерна фон Штернберга. У этого барона была довольно пестрая биография. Он участвовал в русско-японской войне, дрался «за веру, царя и отечество», позже служил офицером в первом Аргунском полку царской армии Забайкалья, увлекался буддизмом и монгольским языком. В 1910 году Унгерн служил в полку, охранявшем царскую дипломатическую миссию в Урге. Здесь он близко познакомился с князьями и ламами, окружавшими богдо-гэгэна. В 1917 году, заделавшись помощником белого атамана Семенова, Унгерн сформировал так называемую «конноазиатскую дивизию» для борьбы с Советами. Авантюрист по натуре, Унгерн давно мечтал о большой игре, главным действующим лицом в которой был бы он сам. Он строил грандиозные планы: создать обширное монархическое государство в Центральной Азии под протекторатом Японии, восстановить монархию в России, Китае, Монголии. Весной двадцатого года он писал в Пекин своему агенту — белогвардейцу Вольфовичу:

«Я начинаю движение на север и на днях открываю военные действия против большевиков. Как только — мне удастся дать сильный и решительный толчок всем отрядам и лицам, мечтающим о борьбе с коммунистами, и когда я увижу планомерность поднятого в России выступления, а во главе движения — преданных и честных людей, я перенесу свои действия на Монголию и союзные с нею области для окончательного восстановления династии Цинов, в чем я вижу меры борьбы с революцией…»

Но «великие» планы прибалтийского барона лопнули как мыльный пузырь. «Даурское правительство» под ударами Красной Армии распалось. Унгерн с восемьюстами солдат и офицеров покатился в Монголию. Продвигаясь вдоль реки Ульцзы, он дошел до реки Онона, не встретив никакого сопротивления. Чтобы избежать нежелательных столкновений с китайскими войсками, он вел свою дивизию через горы. Чтобы придать себе вес, он повсюду выдавал себя за родственника русского царя и говорил, что царь послал его освободить Монголию от китайцев, восстановить автономию и «божественные» права «многими возведенного».

Жители Урги встречают освободителей. С картины художника Одон.

Народный герой Хас-Батор

Встреча Сухэ-Батора с В. И. Лениным в октябре 1921 года.

Монгольские феодалы, мэрэн Дугаржаб и Цэвэн-Тэргун, бурят Жамбалон, баргут Лубсан и другие лакеи барона рыскали по хошунам, вербуя в его отряды монголов и беженцев бурят. Цэвэн-Тэргун и Дугаржаб предоставили Унгерну верховых лошадей, обмундирование и продовольствие.

Большая игра только начиналась. Унгерн решил действовать напрямую. Едва вступив в пределы Монголии, он с одним из своих доверенных направил письмо богдо-гэгэну: «Я, барон Унгерн, родственник русского царя, ставлю цель, исходя из традиционной дружбы России и Монголии, оказать помощь богдохану для освобождения Монголии от китайского ига и восстановления прежней власти. Прошу согласия на вступление моих войск в Ургу».

Письмо барона и обрадовало «солнечно-светлого» и в то же время повергло в большое смятение. Он вызвал в свои покои неизменного советника Чжал-ханцзу хутухту.

Чжалханцза хутухта сразу же сообразил, чего от него хотят. Он был в милости у Чен И, служил ему верой и правдой, но могло случиться и так, что китайские войска не устоят под напором армии барона Унгерна, Чен И, как и в прошлый раз, удерет в Китай, а он Чжалханцза хутухта останется ни при чем. Но Чжалханцза был стар и мудр, мудрее и китайского чиновника Чен И и прибалтийского барона Унгерна фон Штернберга.

— Это простое дело, — сказал он богдо-гэгэну. — Мы пошлем родственнику русского царя два письма. Одно от имени Чен И. Пусть китайский правитель предпишет прибалтийскому барону немедленно убираться из Монголии. Со своей стороны, мы поставим на этом письме печать. Таким образом, мы сразу же поссорим барона с Чен И. От своего же имени мы направим Унгерну другое письмо с верным нам человеком. И в этом письме мы скажем, что с содержанием первого письма не следует считаться. Пусть войска барона Унгерна немедленно вступают в Ургу.

Богдо-гэгэн даже закрутил головой.

— Боги наградили тебя высшей мудростью, — произнес он. — Мой стареющий ум затвердел и утратил былую тонкость. Ты рожден управлять народами и государствами…

Унгерн без всякого труда разгадал эту уловку и во главе отряда численностью в триста всадников направился через Бревен-хид на Ургу. Основные силы оставались на берегах Онона. 19 октября отряд подошел к столице с востока и совершил свой первый налет, выпустив по Урге и Маймачену около тысячи снарядов. В результате возникших пожаров сгорела значительная часть города. Но ворваться в Ургу не удалось. Потеряв половину солдат, барон Унгерн вынужден был отступить. Осень выдалась ветреная, холодная. Японцы, находившиеся в отряде, сразу же отморозили ноги и руки. Всего пострадавших от морозов насчитывалось до полусотни. Кончились боеприпасы.