Сука

Пока я сомневался, Анжела предложила выпить. Я кивнул и уставился на нее. Ну? – сказала она и опять хитро улыбнулась. Я тут же осознал, что она ожидает от меня каких-то действий. Но до нее наконец дошло, что я тормоз, и она спросила прямо: У тебя дома есть что-нибудь из спиртного?

Да, есть конечно, ответил я. У нас чачи несколько бутылок, а вина белого и красно еще больше. Тебе-то что нравится, спросил я. Она выбрала чачу.

И я пошел за бутылкой и рюмками. Я знал, что принято пить чачу из самых-самых маленьких стаканчиков, размером почти что с наперсток. Это злой напиток, как говорят некоторые, подразумевая его силу и мощь. Я однажды попробовал ее. Она страшно невкусная, решил я, когда она обожгла мне язык и губы, и дал себе слово больше не притрагиваться к ней.

Я не думал о последствиях, мне опять показалось, что так принято. Принято пить чачу, когда приходят гости. У нас, на Кавказе.

Мы выпили по одной. Гадость, сказала Анжела, и я согласно кивнул. Анжела разлила по второй. С большим трудом я осилил и эту порцию.

Потом я почувствовал действие этой самой чачи. И мне этот эффект, признаться, понравился. Расслабляющий, растормаживающий такой. Я открыл рот, чтобы что-то произнести и в течение оставшегося дня уже почти не закрывал его. Какой я болтун, оказывается!

Но и Анжела тоже не из слабых. Она говорила не меньше, а то и больше моего. Я ей рассказывал про брата и его подруг, описывая последних во всех деталях и подробностях, а она мне про своих друзей. Когда кто-то из нас заканчивал свою реплику, другая сторона произносила слово "ужас" и начинала свою речь.

Я многое узнал об Анжеле. А она – о моем брате и его подругах.

За окном стало понемногу темнеть. Анжела это заметила и сказала, что ей пора домой. Вернее, она сначала прогуляется с подружками, чтобы выветрился запах чачи, а потом уж действительно пойдет домой. Я поинтересовался, почему так. Она не ответила, а просто посмотрела на меня суровым взглядом, и я понял, что так принято.

Я изъявил джентльменское желание проводить Анжелу, но когда попытался подняться со своего кресла, рухнул прямо на пол, потому что ноги меня не держали. Ты не ударился, спросила Анжела. Я что-то пробурчал в ответ. Она засмеялась и сказала, что это все чача. Потом она ушла, а я так до утра и провалялся на полу. Спал.

На следующий день, в школе, мы с Анжелой несколько раз перемигнулись взглядами. Мне это понравилось. Я хотел подойти к ней на перемене, но ее окружили подружки. Шел оживленный разговор. Когда увидели меня, громко засмеялись.

Ко мне подошел какой-то старшеклассник, и сказал, что я крутой чувак. Это был Роберт, по-моему так зовут этого парня, которого все боятся. Я в ответ промолчал, а он уставился на меня угрожающе и прошептал: если будут наезжать, зови меня, понял? Я говорю, мол, понял, но спросить, с чего вдруг это на меня наезжать кто-то станет, не удосужился.

Потом до меня дошло, что я наверное что-то натворил или, как говорится, наступил кому-то на мозоль.

Подробности я узнал от своего одноклассника, Тиграна. Он живет в другом районе, который мы все называли "Новым", и поэтому многое знает. Такой уж это район, опасный и всякое такое. Тигран сообщил, что какой-то Самвел из пятнадцатой школы хочет со мной поговорить. И добавил, что тот из одиннадцатого класса.

Когда я возвращался домой с уроков, соседские ребята сообщили, что этот Самвел меня вовсю рыщет.

Тот и вправду ждал меня у моего подъезда. Быстро он все узнал. Но что же он от меня хотел, я до сих пор не имел представления. Но Самвел мне все рассказал.

А вообще, когда я его увидел, я чуть в штаны не наложил. Высокий, широкий, с длинными ручищами, одетый по-босяцки – грозный внешний вид, что ни говори, изобьет, как пить дать.

Но у нас так не принято. У нас, в Закавказье все не так. Местные разборки в большинстве своем проходят без всяких там кулаков, и внешне выглядят как обычный, несколько агрессивный спор. Я давно это заметил. А когда я побывал на Северном Кавказе, я понял, что дело может обстоять иначе. Своими глазами видел жестокую драку, когда один из соперников повалил другого на землю и стал колотить руками и ногами со всей силы прямо тому по морде. Вот это было страшно. А у нас – детские игры.

Самвел начал вежливо. Спокойно спросил, знаю ли я Анжелу. Я ответил, мол, знаю, конечно, это же моя одноклассница, а сам в этот момент подумал, неужто он приперся сюда разбираться из-за нее. Ты с ней дружишь, задал Самвел свой второй вопрос.

Я говорю, да, мол, дружу, почему нет. Спросить в свою очередь Самвела, что ему вообще нужно, я побоялся.

Как дружишь, спросил он снова. Я не врубился, что он имеет в виду, но тем не менее ответил, что дружу обычно.

Вообще у нас на Кавказе, вернее, в Закавказье, когда говорят об отношениях юноши и девушки, и имеют в виду тесные, интимные связи, употребляют как раз таки это самое долбаное слово "дружат". Но тогда я этого не знал, поэтому получилось, что мы с Самвелом практически говорили на разных языках.