Суфии: Восхождение к истине

Из любви Бог предлагает ей кубок, Даруя утоление. К Нему, восхищенная и привлеченная, Устремляется влюбленная, Жаждая лишь Возлюбленного, —

Ибо исхищена, Покуда прозревает блаженство.

Меня глубоко тронули стихи и те скорбные воздыхания, которые сопровождали их. Я подошел к той женщине, что пела.

Увидев меня, она воскликнула: — Сари! — Но кто ты? — не узнал я ее. — Да простит тебя Бог, — молвила она в ответ. — Преславен Он, и нет бога кроме Бога. Когда-то ты знал меня, теперь позабыл. Это я, Тохфа.

Как долго, о мастер, ты будешь притворяться, Что не знаком со мной? Подойди же и взгляни, о наставник, Подвизающийся в созерцании истины.

Он видел рабыню, клонящуюся в смерть. Ее лунный лик был на ущербе, Ее кипарисовый стан стал согбенным, Глаза ее сочились влагой и были кровавы от муки. Ее душа — на кончиках губ, Сердце ее готово остановиться. — О любовь, чистая любовь, как же ты жива? — спросил он. — Так угодно Богу, — ответила она. — О Тохфа, — спросил я, — что тебе за благо от бренных тягот и такой кручины?

Она ответила: — Бог Всевышний даровал мне близость, сделал меня приближенной Своей и лишил меня страха перед чем бы то ни было, помимо Него. Когда я рассказал ей, что Мосни во время нашего паломничества скончался, она молвила: — Мы будем с ним рядом в раю. Ничьим очам не открывалась милость, которой он удостоился.

Я сказал ей, что ее бывший хозяин также путешествует с нами. Она сотворила краткую молитву о нем, затем пала возле Каабы и испустила дух.

Хозяин Тохфы, подойдя к нам и увидев ее мертвой, пал на землю, обеспамятев от горя. Я наклонился над ним — он был мертв.

Сердце мое преисполнилось скорби. Я обмыл, обрядил и похоронил их обоих.

После этого я вернулся домой.

Н е удивляйся умерщвленным В пыли у дверей Друга. Подивись на тех, кто умудряется жить С неизраненной душой.

ТАХИЙА НАВБИЙА

Тахийя, одна из святых женщин Египта, была духовидицей. Солами со слов Малини Суфи рассказывает о ней так:

Я отправился к Тахийе, чтобы засвидетельствовать ей свое почтение, и еще за дверями услышал, как она обращается к Господу: — Ты любишь меня — и я люблю Тебя.

Войдя и поприветствовав ее, я спросил: — Тахийя, ты любишь Господа, но откуда ты знаешь, что Он любит тебя?

Она ответила: — Я жила в Нубии, со своими родителями-христианами. Однажды моя мать привела меня в церковь, подвела к распятию и сказала, чтобы я приложилась к кресту. Когда я наклонилась, чтобы поцеловать его, я увидела руку — она простерлась и отвернула мою голову так, чтобы губы не могли коснуться креста. Долгое время спустя я поняла, что тем самым Бог охранил меня, проявив особое благоволение. (Ибн Джавзи, Сифат ас-сафват )

ТАВБИЯ, ДОЧЬ БАХЛУЛА

Тавбия, дочь Бохлула, была одной из подвижниц Дамаска, — передает Ибн Аби аль-Хавари. — Она обычно молилась так:

«Свет очей моих! Ничто в этом мире и в том мире не приносит мне никакого удовольствия, если Ты не с этим. Не объединяй же отъединенность от Тебя с Твоим наказанием». (Ибн Джавзи, Сифат ас-сафват )

ХАФСА

Хафса, сестра Мохаммада Сирина, как и ее брат, была известна проявлениями божественных свойств ( карамат ) и отличалась приверженностью к аскетизму и строгостью. Говорят, что в 12 лет она уже знала Коран наизусть.

Асем Ахваль рассказывает: — Как-то мы навестили Хафсу. Она носила чадру так, что та закрывала все ее тело. Мы удивились и, подойдя к ней, услышали: — Да будет Бог милостив к вам! Помните ли слова Божии: «А престарелые из женщин, которые не надеются на брак, на них нет греха, чтобы они снимали свои одежды, не хвастаясь украшениями» (24:60). — Смысл этого предписания состоит в том, — сказал я ей, — что следует покрываться, а не закутываться в чадру.

Хешам ибн Хасан рассказывал, что Хафса во всякий день оставалась в мечети, отправляя молитвы, и затем всю ночь до восхода солнца проводила коленопреклоненной ( року’ ). Затем она возвращалась домой, совершала омовение и ненадолго засыпала. Когда подходило время очередной молитвы, она возвращалась в мечеть, и всё повторялось.

Согласно Махди ибн Маймуну, Хафса три года провела, не сходя с молитвенного коврика, отлучаясь лишь по естестенной надобности или если ее звали.