Суфии – мысль и действие

Кое у кого может возникнуть на это следующее возражение: «Мы доверяем себя всем этим вещам и людям, потому что у нас есть основания полагать, что они нас не подведут». Суфийские апологеты могли бы ответить такому человеку, что точно в таком же положении находятся и ученики суфия. Только недумающие и невнимательные люди не замечают этого.

Суфии традиционно живут среди тех, кого учат, они ведут себя добропорядочно и честно, поступая всегда в соответствии со своими словами, выполняя свои обязательства, пока они, подобно полу, поезду или хирургу, не заслужат достаточного доверия тех, кто с ними общается. В зависимости от природы тех людей, жить среди которых им предназначено судьбой, на это может уйти тот или иной отрезок времени. Никто из суфиев никогда не выразит на этот счет сожаления, даже если срок этот будет исчисляться десятилетиями, хотя люди, претендующие попасть в ученики, возможно, и будут сетовать. Последним, подобно Моисею, не достает терпения, которое одно только может преодолеть их подозрительность. Если даже их не отвергает учитель, они отвергают себя сами. Человек не может учиться у того, кому не доверяет. И все же множество людей, опять-таки в результате самообольщения, «следуют» за теми, кому не вполне верят. По мнению суфиев, такие люди, пребывая в таком состоянии, могут быть последователями, но не могут стать учениками.

Необходимость для учащегося учиться тому, как учиться

Суфии пользуются некоторыми поразительными аллегориями, созданными специально, чтобы одновременно указать и Путь, и ситуацию человечества, абсолютно невежественного в том, что касается Пути. Каким, например, видит суфий обычного человека, бредущего по дороге жизни?

Одно такое сказание, иллюстрирующее «взгляд из другого мира» относится к серии коротких историй о мулле Насреддине, который берет на себя роль человека, пытающегося, как и все мы, понять смысл жизни, тогда как Реальность совершенно не совпадает с его представлениями о ней:

Насреддина – глупого юношу, мать посылает на базар продать сотканный ею кусок ткани. По пути в город Насреддин встречает другого путника, и вскоре между ними завязывается оживленная беседа. Молодой Насреддин несет такую несуразицу, что его собеседнику становится ясно: этого парня можно облапошить.

«Отдай эту ткань мне, – говорит он, – ведь самому тебе она не нужна».

Но Насреддин себя дураком не считает и отвечает так: «Не спеши, дружище. Моя мать велела мне продать эту ткань, потому что ей нужны деньги. Мы, знаешь ли, люди бедные. Было бы совсем легкомысленно просто отдать ее тебе».

«Ладно, – говорит человек. – Я дам тебе за нее двадцать серебряных монет. Правда, у меня с собой денег нет, но в следующий раз, когда мы встретимся, я тебе обязательно заплачу».

Целых двадцать монет! «Это же настоящая удача, – думает Насреддин, так как мать сказала ему, что самое большее, что он может выручить за ткань, – это три монеты».

«Так и быть, забирай ее, – говорит Насреддин, добавляя при этом, – но считай, что я себя ограбил». Эту фразу он не раз слышал от купцов при завершении сделки.

«Ну что ж, – говорит человек, – тогда я пошел».

«Постой, – говорит Насреддин, осененный новой мыслью, – сначала скажи мне свое имя, чтобы я мог снова найти тебя».

«Нет ничего проще, – отвечает человек. – Я – это я, вот кто я есть…»

Довольный совершенной сделкой, Насреддин возвращается домой и рассказывает матери обо всем, что с ним произошло…

«Дурачок! – восклицает мать. – Каждый человек называет себя «я». Ты – это «я» по отношению к себе самому, я – это «я» по отношению к себе, и, точно также, тот человек тоже «я»».

«Все это для меня слишком сложно, – говорит Насреддин. – Но завтра я пойду, найду этого «я», и он мне заплатит».

На следующий день Насреддин снова выходит из дому и направляется на базар. Пройдя полпути, он наталкивается на человека, сидящего в тени под деревом. Насреддин, будучи туповатым, забыл, как выглядел человек, которому он отдал материю. «Этот человек вполне может быть тем самым, кого я ищу», – соображает Насреддин и, чтобы действовать наверняка, решает испытать его.

«Ты кто?» – спрашивает Насреддин.

Такой вопрос в лоб отнюдь не по душе человеку, и он отмахивается от Насреддина, добавляя при этом: «Не твое дело. Иди своей дорогой!»

Насреддин, воспитанный своей матерью в лучших традициях добропорядочности, считает, что люди должны всегда вежливо отвечать на вопросы. А этот человек ведет себя неподобающе. Насреддин хватает с земли здоровенный камень и замахивается на незнакомца.

«Отвечай, кто ты, потому что мне кажется, что ты и есть «я»!» – восклицает Насреддин.

«Ладно, – отвечает напуганный человек. – Если тебе так хочется, то я – это «я»!»

«Так я и думал, – говорит Насреддин, – а теперь отдавай мне двадцать серебряных монет».

Человек, убежденный, что перед ним опасный безумец, бросает на землю двадцать серебряных монет и убегает со всех ног, радуясь, что легко отделался.