Суер-Выер и много чего ещё

Этот её внезапный полуоборот, океанская пена и блики портвейна на розовой коже внезапно пронзили меня, и я потянул уже руку, как вдруг старпом сказал:

— А мне эта баба так что вполне подходит. Милая, хозяйственная. Перемоем бутылки и сдавать понесём. А есть ли у вас, баба, хоть какие приёмные пункты?

— Полно, — отвечала голая женщина, обнимая старпома, — да только сейчас все за тарой поехали.

— А почём бутылки идут? — спрашивал Пахомыч, впиваясь в её уста.

— А по-разному, — отвечала она, обвивая плечи старшего помощника. — Четвертинки — по десять, водочные — по двадцать, а от шампанского не принимают, гады!

— Э-хэ, — вздохнул капитан, — как тяжело даются эти путешествия: забываешь порой не только обо всём святом, но и о простом будничном, человеческом. Ну ладно, следующая женщина — твоя.

— Я готов уступить, сэр, — отвечал я. — Это ведь не очередь за билетами в Нальчик.

— Нет-нет, — улыбался Суер, — капитан сходит на берег последним. Даже на берег страсти. Так что следующая — твоя.

Я неожиданно разволновался.

Дело в том, что я опасался какого-нибудь монстра с шестью грудями или чего-нибудь в этом роде. А чего-нибудь в таком роде вполне могло появиться в этом благословенном краю.

Тревожно оглядывался я, осматривался по сторонам, готовый каждую секунду ретироваться в сторону карбонария.

— Да, брат мой, — говорил капитан, — следующая — твоя. Но что-то не видно этой следующей. Постой, а что это шевелится там на скале?

На скале, к которой мы неумолимо приближались, сидели три женщины, голые, как какие-то гагары.

Глава XXXIV

Задача, решённая сэром

— О господи! — вздохнул капитан, вытирая внезапный пот. — Проклятье! Следующая твоя, но какая из них следующая? С какого края считать?

— Не знаю, капитан, — тревожно шептал я, пожирая женщин глазами, — справа, наверно.

— Это почему же справа? Обычно считают слева.

— В разных странах по-разному, сэр, — терялся я, прерывисто дыша.

— Чтоб не спорить попусту, возьмём из средины, — сказал Суер-Выер. — Средняя твоя.

— Простите, капитан, — сказал я, — я не возражаю против средней, но в нашем споре есть и другое звено, которое мы недооценили.

— Что ещё за звено? — раздражился внезапно Суер.

— Дело в том, — тянул я, — дело в том, что мы не только не знаем, какая следующая, то есть моя, но не знаем и какая ваша. К тому же имеется и одна лишняя.

— Лишних женщин, мой друг, не бывает, — сказал Суер-Выер. — Как и мужчин. Лишними бывают только люди. Впрочем, ты, как всегда, прав. Куда девать третью? Не Чугайле же её везти?! Давай-ка глотнём джину.

Мы сели на песочек, глотнули джину и продолжили диалог. В голове моей от джина нечто прояснилось, и я держал между делом такую речь:

— Капитан! Вы сказали, что следующая — моя, а ваше слово в наших условиях, конечно, закон. Но вспомним: что такое женщина? Это, конечно, явление природы. Итак, у нас было первое явление — оно досталось лоцману, второе — старпому, и тут возникло третье, состоящее сразу из трёх женщин. Так нельзя ли ваши слова истолковать так: следующее — твоё. Тогда вопрос абсолютно решён. Все три — мои.

— Не слишком ли жирно? — строго спросил капитан. — Не зарывайся. Ты, конечно, на особом положении, на «Лавре» тебя уважают, но твоя — одна. Таковы условия игры… Это уж мне… как капитану полагается две.

— Ну что же, сэр. Вы капитан, вам и решать. Попрошу отделить мою долю от группы её сотоварищей.

— Сейчас отделим, — сказал капитан, встал и, заложив руки за спину, принялся дотошно изучать женщин.

— М-да… — говорил он как бы про себя, — м-да-с, задачка-с… Но с другой стороны, с другой-то стороны, я всегда был справедлив, поровну делил с экипажем все тяготы и невзгоды, поэтому, как благородный человек, я не могу позволить себе лишнего. Итак, одна — твоя, другая — моя, а третья — лишняя.

— Вряд ли, дорогой сэр, вряд ли кто из них захочет быть лишней. В конце концов, мы этим можем обидеть вполне достойную особу. Это не украсит нас с вами, сэр, нет, не украсит. Пойди-ка скажи прямо в лицо человеку: ты — лишний. Это же оскорбление!

— Тьфу! — плюнул капитан. — Какого чёрта мы не взяли боцмана? Ладно, пусть будет по-твоему. Явление так явление: следующее — твоё! Забирай всех троих, а я пошёл дальше.

— Вот это гениально, сэр! — обрадовался я. — Я всегда говорил, что вы — гений. Девочки! Спускайтесь ко мне, у меня тут найдётся для вас кое-что вроде шерри-брэнди!

— Стоп! — сказал Суер.

— В чём дело, кэп?

— Ты неправильно оценил мой поступок. Ты назвал его гениальным. Нет — это добрый, это благородный поступок, но — не гениальный.

— В данной ситуации это вполне уместное преувеличение, сэр, — потупился я.

— А как бы хотелось найти гениальное решение! Да, теперь я понимаю Калия Оротата. Всё вроде бы хорошо, но — не гениально. Прощай, друг, насладись как следует на свежем воздухе. Я пошёл дальше.

— Постойте, сэр. Эти женщины — мои, но следующие — ваши. Я беспокоюсь, что ждёт вас впереди, ведь там на какой-нибудь берёзе могут сидеть сразу пять или десять голых женщин. Это может печально кончиться.

— Как-нибудь разберусь.