Суер-Выер и много чего ещё

Вера стукнула пальцем в стекло, и за окном сразу же появилась круглая голова в офицерской фуражке. Лязгнули шпингалеты, окно распахнулось, и дошкольника Серпокрылова за руки втянули в класс. Отряхнувши снег с валенок, он прислонился к печке.

— Серпокрылыч, — прошептала Вера, — ты был прав. Тишку надо спрятать. Бери верёвку и, как только начнётся урок, отведи его…

— Стоп! — многозначительно оборвал её Миша Чашин и, таинственно подмигнув, подал дошкольнику записку.

— «Бэ», — напряжённо прочёл Серпокрылов, повертел записку, причитался как следует и добавил: — «A-а… Ба…»

— Да он читать не умеет! — восхищённо загомонили второклассники, а Вера наклонилась к дошкольникову уху и что-то щекотно и горячо зашептала.

— Сделаю, — согласно кивнул дошкольник.

— А записку уничтожь, — добавил Миша.

Дошкольник хотел разорвать записку, но тут зазвенел поддужный колокольчик, загремела дверь, зашатался стул, просунутый в дверную ручку.

Дошкольник прощально помахал запиской и вдруг засунул её в рот. Под огнём шестидесяти шести глаз с тревожным хрустом он сжевал творчество Миши Чашина.

— Дайте чем-нибудь зажевать, — сказал дошкольник, направляясь к окну.

Кто-то кинул ему кособокое яблоко, и со звоном откусил Серпокрылов половину косого бока, вылезая в окно.

Уже будучи ногами на улице, он обернулся, поглядел Вере в глаза и повторил:

— Сделаю.

И ведь сделал, всё сделал дошкольник Серпокрылов, и как раз вовремя.

Интересные задумки директора Губернаторова

Ни минуты покоя не было сегодня у директора Губернаторова. То набегали в кабинет совещаться учителя, то приставал с какими-то лопатами завхоз, то сам директор торопился навести в пятом классе необходимый порядок.

Особо много хлопот доставили директору двоечники. На третьей переменке директор устроил в своём кабинете настоящее собрание двоечников.

Двоечники выстроились по росту у книжного шкафа, и первую минуту директор просто прохаживался перед ними.

Испачканные мелом двоечники бестолково переминались с ноги на ногу, сильно чем-то напоминая маляров или штукатуров.

Всю эту бригаду возглавляли отпетые Белов и Быкодоров, которых, впрочем, даже нельзя было назвать двоечниками. Не было в школьном словаре такого слова, чтоб обозначить Белова и Быкодорова. И директор нашёл такое слово — «коловики».

С них-то и начал директор и сразу взял Белова и Быкодорова за рога.

— А вы, голуби, — сказал он и ткнул правой рукой в грубую грудь Белова, а левой — в бодрую Быкодорова, — а вы, голуби, доколе позорить будете вашу школу? Вы, наверно, думаете, что я собираюсь хиханьки-хаханьки разводить? Ошибаетесь! Я сделаю из вас настоящих людей! Прямо здесь, в этом кабинете, вы дадите обещание учиться только на «хорошо» и «удовлетворительно».

Припёртые к стенке коловики вяло грянули:

— Прямо здесь, в этом кабинете, даём обещание учиться только на «хорошо» и «удовлетворительно»!

После коловиков директор занялся рядовыми двоечниками. Он буквально перепахал их души и засеял перепаханное разумными семенами. Двоечники, как гуси, вытягивали шеи, уши их загорались от слов директора, а причёски вскулдычивались. Особенно сильное впечатление произвёл на двоечников рассказ о том, как поступали с такими, как они, в старое время. Некоторые двоечники плакали навзрыд.

Отделав двоечников по первое число, директор отутюжил каждого в отдельности и только после этого распустил их по классам.

Мысли директора побежали по новой дороге и натолкнулись на премию, которая полагалась за чрезвычайного зверя.

«Кто же её получит? — размышлял директор. — Неужели Меринова? Да зачем же второкласснице деньги! К тому же здесь замешан Калинин, потом Павел Сергеич да ещё какой-то дошкольник. А если премию поделить на четверых, что получается? По пятёрке на брата. Ну, это чепуха. Пускай Меринова и Калинин пятёрки на уроках получают!»

В этом месте своих размышлений директор остановился, прервал размышления на минутку и улыбнулся. Ему понравилась собственная шутка, и он повторил её вслух, щёлкнув ногтем по глобусу:

— Да-да, пускай лучше пятёрки на уроках получают.

Повизгивая, крутился глобус, мелькали океаны и материки. Крутящийся глобус навёл директора на мысли глобального масштаба. Он взглядом остановил глобус и продолжил размышления: «А что, если получить премию и послать её в какой-нибудь город, пострадавший от землетрясения? Вот это интересная задумка!»

Директор Губернаторов заволновался, снова щелканул по глобусу и внимательно теперь разглядывал мелькающие части света, как бы выискивая город, пострадавший от землетрясения.

Директор Губернаторов вообще любил интересные задумки и частенько сам задумывал их.

«Ладно, — решил директор. — Получим премию сами и купим на неё десяток глобусов, а Мериновой и Калинину объявим благодарность. Вот это задумка так задумка! Остаётся дошкольник Серпокрылов. Но тут дело проще пареной репы. На будущий год, когда он поступит в школу, посадим на первую парту — это будет хорошая награда. Да-да! Сегодня же после уроков надо собрать во втором классе собрание и объявить благодарность. Вот настоящая праздничная задумка!»