Судороги

Шли дни. У Легкомысленной живот рос буквально на глазах. Прошел ровно месяц, когда она почувствовала первые схватки. Кирилл и Иван немедленно привезли ее в лабораторию. Здесь Легкомысленная перестала быть таковой. «Ну, хотя бы на время!», переглянулись друзья. И вот начались роды. Тишина лаборатории была нарушена женскими криками. Вот показалась головка плода. Затем вновь стала как будто уходить обратно. Создавалось впечатление, что ребенок не хотел покидать утробу матери, пускай даже суррогатной. Ведь в ее животике так уютно. Но нет! Время пришло выходить в мир! Еще и еще крики роженицы, от которых, казалось, вибрировали стены. И вот, наконец, головка вышла вся! Кирилл, взмокший до такой степени, что казалось, как будто вышел из бани, аккуратно держал это сокровище в руках. А Иван дальше помогал роженице. И вот наконец плод вышел. Кирилл аккуратно принял ребенка, а Иван перерезал пуповину. Как только она была перерезана, новорожденная закричала. А через некоторое время суррогатная мать с ребенком были уже у Кирилла дома. Татьяна Сергеевна не присутствовала при родах, но приехала поздравить ее. Легкомысленная быстро оправилась. Правда, усталость еще была, когда новорожденная захотела есть. Мать приложила ее к груди. Началось первое в жизни для обеих кормление. Вот за таким приятным занятием и застала их Татьяна Сергеевна.

– Поздравляю, – произнесла она. – Как самочувствие?

– О! Спасибо! Да, вроде все нормально. Только вот малость устала. Но это после родов. Ничего, пройдет.

– А говорили, что ты Легкомысленная, – Татьяна Сергеевна любовалась на идиллию кормления.

– А, да ладно. Главное, что все уже позади, – ответила та, продолжая кормить, – Но вот ребенок растет даже не по часам, а минутам. Вообще сказали, что кормить я его, ой, мадам, простите, – произнесла она, глядя на девочку, и добавила, – ее должна может с неделю. Да она мне уже и так груди оттягивает. Да и молоко тянет не хило.

– Ну а у тебя аппетит такой же? – спросила Татьяна Сергеевна.

– Нет, уже меньше. Но как вспомню какой был – плохо становится, – ответила Легкомысленная. – Ой! Ай! Мама! Так! Кажется, она уделалась. Ну, конечно. Мокрая вся и по полной программе! Ой! Скорее в ванную!

– Ну, это хорошо! – улыбнулась Татьяна Сергеевна. – Значит кишочки у нее хорошо работают. А то у многих детишек животы болят. Давай помогу, что ли?

– Да, если можно, вон ту пеленку! О! Спасибо, – ответила Легкомысленная, замывая ребенка.

– А как же ты теперь с ней расставаться будешь? – Татьяна Сергеевна с грустью посмотрела на Легкомысленную.

Та только плечами пожала:

– Пока не знаю, – немного подумав ответила она. – Наверное скучать буду. А потом может пройдет!

Легкомысленная махнула рукой. Другая бы женщина осудила бы ее, но не Татьяна Сергеевна, чуткая к чужой боли. Именно она увидела в этом махе рукой не отмашку от материнства, даже суррогатного, а скрытый прием, когда та тайком смахнула со щеки слезу.

Действие шестьдесят четвертое

Смех сменился грустью. Стэлле, чтобы хоть как-то разрядиться, захотелось прижать к себе Степку как маленького плюшевого медвежонка. Подарить ему свою ласку.

– Да, – произнес Ян с некоторым негодованием в голосе, – думаем, что так все просто получится! На раз-два! А вот что потом? Ах, Легкомысленная, Легкомысленная!

Ян замолчал. Видно было, что ему очень жаль ее.

***

И вот настало время расставания. Кирилл торжественно вручил Легкомысленной пачку заработанных таким образом денег. Та неуверенно взяла их.

– Все как договаривались, – сказал Кирилл. – Можешь не пересчитывать.

– Нет, не в этом дело, – произнесла Легкомысленная.

– А в чем? – задал вопрос Кирилл.

– Можно я еще раз взгляну на нее? – пошептала Легкомысленная и добавила. – Пожалуйста…

– Ах, вот как, – Кирилл посмотрел внимательно на суррогатную мать. – Даже не знаю, что ответить.

– Да ну пусть посмотрит, – вмешалась Татьяна Сергеевна, – Ничего же не случиться.

– Ну допустим, она посмотрит, и что дальше? – Кирилл вопросительно смотрел на Татьяну Сергеевну. – Что дальше-то?

– Кирилл! – тут вмешался Иван – Не будь таким жестоким! Пускай она посмотрит на нее.

– Да я-то что? – возмутился Кирилл. – Да пускай! Я говорю лишь о том, что будет дальше? Вот и все! А то сразу «жестокий». Хочешь? Иди и смотри!

***

Девочка вовсю уминала суп, сидя за столом на кухне, когда Легкомысленная тихо подошла к ней и присела на корточки. Она старалась запечатлеть каждую черточку лица дочери.

Девочка вовсю уминала суп, сидя за столом на кухне, когда Легкомысленная тихо подошла к ней и присела на корточки. Она старалась запечатлеть каждую черточку лица дочери.