Судороги

Стэлла стояла у самой воды. Она не грустила. Она понимала, что не может оставаться с обыкновенными людьми. Она должна уйти. Ян придет в себя в любом случае, но…. Скорее всего, люди просто не готовы принять будущее таким, какое оно есть. Алчность, жажда наживы, все это не позволяет людям обрести то, что ведает Стэлла. Если она останется с Яном, то неизвестно, к каким последствиям все это приведет. Стэлла вновь чувствовала море.

– А куда мне податься в таком случае? Отшельницей в грот? – спросила Стэлла.

– Сколько раз я ютило тебя, – ответило море. – Ты родилась во мне. Ты гуляла по моему дну. Отдыхала. Сражалась со спрутом. Играла мне на скрипке. А при твоем рождении мне отдан был послед как печать твоего рождения. Так что смелее, Стэлла! Иди ко мне!

– Рождалась голенькой, а войду в твои воды уже обнаженной! Как в день своего рождения! Встречай же меня! Я иду к тебе!

С этими словами она сняла с себя одежду. Тот самый «рабочий набор», в котором совершала прыжок с Большой скалы, в котором играла на скрипке, в котором сражалась с гигантским осьминогом и творила праведный суд над подонками. И этот ее незамысловатый «рабочий набор», в этот самый момент был уже облачением. Облачением, которое завершило свое служение Системе. А вот кожаный пояс и клинок – благословение отца – оставила! Как только это ее облачение оказалось на песке, внезапно набежала сильная волна, а когда она схлынула, то одежды уже не было. Берег был девственно пуст. Море поглотило то, что принадлежало ему. Стэлла вздохнула. На лице ее мелькнула горькая улыбка. Она раздела Яна, ибо не хорошо было в верхней одежде нести его в воду. И вот, взяв на руки Яна, она вошла с ним в море. Войдя в воду по грудь, она остановилась. Обняла Яна. И вдруг увидела, что рана не просто затянулась, а вовсе исчезла. Слезы радости и горя разлуки выступили у нее на глазах и добавили соли в морскую воду. Первое, что увидел Ян, так это Солнце! Яркое-яркое! Оно слепило глаза. А потом он увидел лик Стэллы. С какой любовью она смотрела на него. Ян понял, что она по-прежнему любит его, что простила его. Ян улыбнулся:

– Стэлла, – тихо произнес он, – как хорошо, что я вижу тебя. Если бы ты только знала, как я соскучился по тебе. Родная моя. Я люблю тебя. А что со мною было?

– Тихо, – ответила Стэлла, – молчи, не говори ничего. Я тоже люблю тебя.

Ян встал на ноги и прижал Стэллу к себе. Она плакала.

– Что ты? Мое счастье! Не плачь! Я с тобой и ты со мной! Мы снова вместе и теперь уже никто не разлучит нас.

– Бедный ты мой, – прошептала она, чувствуя, как море начинает забирать ее в свои глубины, – Прости меня!

– Стэлла! Ты что? – Ян непонимающе смотрел на нее. – Да что с тобой?

– Я должна, Ян, – проговорила она, уходя из его объятий, – Люди должны оставаться с людьми. Вы не готовы принять то, чем владею я. Я верю, что ты найдешь себе любовь! Я хочу это! Не забывай свою «русалочку». Прощай…

С этими словами она стала медленно уходить в воду. Ян хотел было кинуться за ней, но какая-то невидимая преграда стала между ними.

– Прощай… я люблю тебя… – это были последние ее слова, прежде чем морская стихия поглотила ее.

– Стэлла! Стэлла! ССТЭЛЛАА!!!!!! – орал Ян, отчаянно размахивая руками.

Все тщетно. Ян бегал по колено в воде, буквально сходя с ума от горя. Простого, самого обыкновенного человеческого горя, которое так не знакомо всему остальному, высшему, тому, к чему не готово человечество. Он бегал так до тех пор, пока не выдохся окончательно и не присел на прибрежный камень.

Действие девяностое

Солнце неплохо припекало. Ясный день был в самом разгаре. На небе ни облачка. Казалось, ничто не может нарушить покой и красоты этого дня. Море было спокойным, теплым и сказочно добрым. У подножья скалы, на близлежащем камне, сидел молодой человек. Казалось, что он только что закончил купаться и теперь отдыхал на берегу. Однако взгляд его был как будто совершенно пустым. С полной отрешенностью он смотрел в морскую даль. Было ощущение, что он хоть и смотрит, но не видит, не видит и не слышит ничего вокруг. Он будто сам сделался маленьким камнем у подножья огромной скалы. И только прозвучавший рядом знакомый голос вывел его из состояния окаменения:

– Молодой человек! Этак Вы сейчас на солнышке сгорите!

Ян оглянулся и увидел Анну, спускающуюся к нему. Она как раз была на плато и теперь спокойно шла к подножию Большой скалы, у которой находился Ян. Подойдя к нему, обняла его.

– Анна! – прошептал Ян. – Стэлла… она… она…

– Я знаю, – ответила Анна, глядя в даль, даль моря, которое навсегда поглотило ее дочь, – не вини себя. Все так и должно было стать.

– Анна, – проговорил Ян, – она сказала, что мы не готовы. Что человечество не готово принять то, что знает она. Я ведь тоже говорил о том, что знает она, многим людям, но все тщетно. Почему это так? Отчего?