Судный день Орбитсвиля

Тут Никлин нахмурился. По какой-то странной прихоти память вытолкнула на поверхность разговор с Монтейном. Разговор, словно заноза засевший в подсознании Никлина. "Одно из основных правил нашей жизни, –нравоучительно заметил Монтейн, – состоит в полном равенстве жилищных условий". Никлин не заметил ни одной машины, предназначенной для семейных пар. Значит ли это, что они с Дани станут первыми, кто будет жить как муж и жена?

– Почему бы и нет?

Джим задал этот вопрос вслух, громко и решительно, словно напоминая себе – для Кори и его приверженцев наступило время катаклизмов. Он, Джим Никлин, очень благодарен этим изменениям во Вселенной, поскольку именно они позволили ему вступить в общину и начать совсем иную жизнь, жизнь…

Бродяги. Откопав в глубинах своей памяти это слово, Джим вновь и вновь повторял его вслух, наслаждаясь ароматом исходящей от него архаичной романтики.

Ему вдруг пришло в голову, что значительная часть населения Орбитсвиля – это именно бродяги. Люди, среди которых он жил, уже давно прекратили странствовать и осели на одном месте, но кто знает, сколько еще людей продолжают свой путь, уходя все дальше и дальше от тройного кольца порталов на зеленые просторы Большого О. За два столетия эти люди могли проделать огромный путь, разделяясь на все более непохожие племена, провозглашая свои автономии и двигаясь дальше и дальше вглубь Орбитсвиля вследствие причин, все менее и менее понятных прочим обитателям этого мира.

Размышления Джима внезапно прервало неожиданное событие. Перед ним ехало шесть машин, и все время, пока Никлин сидел за рулем, порядок движения оставался неизменным; лишь на поворотах и спусках Джим видел огни сразу нескольких идущих впереди машин. Но теперь все грузовики сбились в беспорядочную кучу и замерцали в темноте красными огоньками стоп-сигналов. Никлин затормозил. Он провел за рулем почти три часа, так что скоро его должны сменить. Джим вылез из кабины. Наверное, с какой-нибудь из машин случилась небольшая авария.

Но что его догадка неверна, Никлин понял еще до того, как подошел к водителям, столпившимся у головной машины. Поперек дороги лежала зеленая светящаяся лента, уходившая в таинственную темноту травяных полей по обе стороны от шоссе. Когда Никлин подошел поближе, он понял – это вовсе не лента. Зеленое сияние исходило непосредственно от поверхности дороги, а причиной свечения была отнюдь не специальная краска или что-либо подобное. Скорее, казалось, что люминесцирует сама почва.

– Это не дорожная разметка, – убежденно сказал мужчина, имени которого Никлин еще не успел запомнить.

– Особенно, если учесть, что полоса выходит далеко за пределы дороги, – добавила высокая женщина. Остальные, как по команде, повернули головы сначала в одну сторону, затем в другую, провожая взглядами исчезающую вдали полосу.

– А может быть, это граница… Ну что-то вроде границы округа, –нерешительно сказал Нибз Аффлек.

Аффлек не сидел за рулем в эти часы, он был одним из немногих проснувшихся и вышел, взглянуть, что происходит. Никлин поймал себя на том, что вглядывается в неясные во тьме фигуры людей, надеясь увидеть среди них Дани.

– Не слишком-то правдоподобно, Нибз, – заметил первый говоривший, –границы исчезли в незапамятные времена.

– Но что бы это ни было, оно уничтожает траву.

Высокая женщина включила фонарь и направила его на обочину дороги. Вся растительность, находившаяся внутри полоски, была белого или золотистого цвета и выглядела совершенно безжизненной.

Никлин представил себе абсурдную картину, как маленький человечек толкая перед собой устройство для разметки спортивных площадок, баллон которого вместо белой краски заполнен сильнейшим гербицидом, делает полный круг по внутренней поверхности Орбитсвиля. Решив поближе познакомиться с необычным явлением, Никлин переступил светящуюся полосу. К своему немалому удивлению, он ощутил небольшое сопротивление. Ощущение при этом было неприятное и даже слегка тошнотворное. Джим несколько раз переступил через полосу и убедился, что это воздействие на его организм действительно существует. Остальные, заметив его манипуляции, тоже принялись экспериментировать. Раздались изумленные возгласы.

– Эй, Джим!

Никлин обернулся. Неподалеку от него стояла высокая женщина с фонариком. Он видел ее днем вместе с Дани, звали ее, кажется, Кристин Макгиверн. Женщина поманила его рукой. Никлин подошел и увидел, что она стоит, расставив ноги, прямо над сияющей полосой и медленно покачивает бедрами.

– Забавное ощущение, – прошептала она. – Я чувствую, как оно трогает меня.

– Все это не к добру, – пробормотал Никлин, стараясь подстроиться под несколько смущенную и в то же время вызывающую улыбку Кристин.

Он оглянулся по сторонам и с облегчением заметил, что к ним приближается Кори Монтейн. Проповедник кутался в полосатый плащ, его черные волосы были взъерошены, но столь аккуратно, что он походил на актера, изображающего внезапно поднятого с постели человека. Несколько бросились к нему с объяснениями.