Судный день

— Синьор Уайли присоединится к вам за ужином в восемь часов в вашей личной столовой. Меню и карта вин находятся у вас в лотке для входящих документов. Будут еще какие-нибудь распоряжения, ваше преосвященство?

— Нет, — ответил кардинал Феличи. Хорошо знакомый со вспыльчивым характером своего кардинала, отец Кордона тут же удалился.

Феличи готовился предпринять короткую прогулку через площадь собора Святого Петра в папский дворец и весь погрузился в раздумья. Папский нунций в Гватемала-сити уже успел предоставить доказательства того, что доктор Вайцман не только занимается поисками Кодекса майя, но также расследует причастность ЦРУ к гибели людей в Центральной Америке. Но, что еще хуже, Феличи теперь знал, что она также ищет связи между ЦРУ и Ватиканом. Эта доктор Вайцман была гораздо более опасна, чем могло показаться со стороны.

27

Музей естествознания, Вена

Музей естествознания в Вене обладал одной из самых больших в мире коллекций природных экспонатов. Перерыв после утренних презентаций Алета Вайцман провела, прогуливаясь среди громадных мамонтов, динозавров и прочих ископаемых животных из давно минувшей эры. На обратном пути в конференц-зал она прошла через главное фойе, где красовалось огромное чучело лося, а в другом его конце стоял мощный лев с обнаженными клыками. Алета поднялась по короткому пролету лестницы на первый ярус балкона и, устроившись поближе к сцене, увидела, что на ней уже стоит Матиас Дженнингс. Ее не удивил тот факт, что в дальнем конце зала собралось множество репортеров: где бы ни появился этот любящий дискуссии священник-иезуит, газетчикам был гарантирован хороший материал. Позади нее в комнату проскользнул Куртис О’Коннор и занял место сзади у боковой стены — позиция, с которой ему был виден весь зал.

— Дамы и господа, я с огромным удовольствием представляю вам монсеньора Матиаса Дженнингса, хотя для очень многих в этой аудитории он ни в каких представлениях не нуждается! — Президент Европейского общества майянистов усмехнулся собственной бородатой шутке, и монсеньор Дженнингс приветственно наклонил голову.

«Надутый болван», — подумал О’Коннор, взглянув на Алету, чтобы оценить ее реакцию на этого человека, но выражение ее лица ему ничего не сказало. Он оглядел остальную публику в зале и обратил внимание на смуглого привлекательного молодого человека, который приехал позже и незаметно уселся на последнем ряду — он, похоже, чувствовал себя здесь не в своей тарелке. О’Коннор нащупал в кармане миниатюрную камеру самой последней модели со сверхвысоким разрешением, которой его снабдили в техническом отделе ЦРУ, и, выбрав момент, осторожно сфотографировал этого человека.

— Благодарю вас, господин президент, — ответил Дженнингс, направившись к кафедре. — Для меня, как для члена данного сообщества, большая честь получить возможность ознакомить всех с результатами моих последних исследований.

Его ядовито-желтый галстук-бабочка тревожно дисгармонировал с темно-красной рубашкой. «У монсеньора Дженнингса не только весьма эксцентричный вкус в плане одежды, — подумал О’Коннор, — но и внешность соответствующая». Большой и тучный человек с румяным, пышущим здоровьем лицом, Дженнингс разделял свои волосы пробором низко возле левого уха, начесывая жирные пряди редеющих рыжеватых волос вверх, на лысую розовую макушку. Взгляд его водянистых голубых глаз был беспокойным, а рыжие брови, взъерошенные и кустистые, казалось, бросали вызов земному притяжению.