Судный день

Ричтофф кивнул. Кожа эсэсовского доктора была белой, как молоко. Его непослушные седые волосы были коротко подстрижены над высоким прямоугольным лбом, а из-под кустистых черных бровей смотрели бледно-зеленые глаза.

— Похоже, что так, Карл. Как мы и говорили, проводится пробный опыт. А наши эксперименты мы сможем начать завтра.

— А что вы, собственно, проверяете, господин доктор? — спросил Ганс.

— СС нужно установить новые стандарты для нового рейха, гауптштурмфюрер. Эксперименты в Маутхаузене имеют своей целью создание новой немецкой элиты — человеческого эмбриона, совмещающего в себе задатки лидера, ученого, воина и руководителя. Прошу простить меня, господа, но вы несовершенны.

— Зато представляем собой хорошее начало, доктор, — ответил фон Хайссен, подавая знак стюарду вновь наполнить его стакан.

— Эти эксперименты также направлены на получение данных, которые могли бы помочь поддерживать физическую форму наших солдат во время возможных операций на восточном фронте.

— И как же вы достигнете этого? — спросил Брандт, которому не терпелось узнать, каким образом может быть улучшена германская раса.

— Ваш Kommandant любезно предоставил мне в распоряжение необходимые образцы, как мужского, так и женского пола. В первом эксперименте мы разденем их догола и поместим в кадки со льдом, чтобы узнать, как скоро они умрут. Разумеется, зимой это будет проще выполнить, — добавил Ричтофф, закашлявшись, — поскольку их можно будет просто оставить в клетке на улице и посмотреть, сколько они продержатся. Во втором эксперименте мы понизим температуру до уровня, когда большинство из подопытных умрет, а из оставшихся найдем тех, кого удастся реанимировать. Мы уже провели ряд экспериментов в Освенциме, где мы вливали ледяную воду им в кишечник… но там все подопытные погибли. К сожалению, этот метод оказался не таким многообещающим. — Ричтофф потянулся к своему пиву.

— А барокамера? Она для чего нужна? — спросил Брандт.

— Для моделирования среды низкого давления с малым содержанием кислорода, — ответил Ричтофф. — Ваш Kommandant, как опытный глубоководный ныряльщик, может немало об этом рассказать.

— Это было уже давно, — заметил фон Хайссен.

— Мы также проверяли это в Освенциме, — продолжал Ричтофф, — но в Маутхаузене мы планируем использовать не только мужчин, но и женщин. Человеческое тело лучше всего функционирует на уровне моря, где кровь хорошо насыщена кислородом, но на высотах более пятнадцати тысяч футов[52] уровень кислорода падает вдвое, и организму требуется акклиматизация. В Освенциме мы выяснили, что большинство испытуемых умирали, когда моделируемая высота подъема достигала двадцати трех тысяч футов.[53] Но один продержался до двадцати пяти тысяч футов, и мы сохранили его внутренние органы для дальнейшего исследования.

— А сколько вам требуется экземпляров, господин доктор? — спросил Брандт.

— Для начала будет достаточно сорока. Двадцать мужчин и двадцать женщин, но они должны быть в форме.

— Включите женщину Вайцмана в первую партию, Ганс, и проследите, чтобы ее отпрысков заставили видеть все это. Возможно, в следующий раз мальчишка подумает, прежде чем что-то прятать от рейха. А сейчас, Эдуард, в честь вашего приезда я заказал к нашему ужину отличного вина.

* * *

Ночь опустилась на каменоломни, и команда солдат закончила снимать золотые коронки с мертвых тел у подножия скалы. Большой бульдозер, дымя выхлопной трубой, развернулся и принялся сгребать трупы в сторону помойной ямы. Позади него, за каменной стеной лагеря заключенных, его обитатели стояли на морозе между бараками в ожидании переклички. Рамона изо всех сил старалась успокоить Ребекку и Ариэля; дух ее не был сломлен, но разбитое сердце невыносимо болело о муже, которого она любила всеми фибрами своей души.

— Завтра вас обоих переведут работать в прачечную, Lieblinge, — прошептала Рамона. — Если кто-нибудь предложит вам помощь, вы будете в точности делать то, что он вам скажет, хорошо?

— А как же ты, мама? — спросил Ариэль.

Лицо его было очень бледным — весь его мир был разрушен. Ребекка смотрела на маму и пыталась понять, что произошло.

— С мамой все будет хорошо… а ты присмотри за своей маленькой сестричкой, — сказала Рамона Ариэлю, поглаживая белокурые волосы дочки. — Обещай мне.

— Обещаю, — шепнул Ариэль, крепче сжав мамину руку.

17

Маутхаузен

Ариэль поспешил на помощь сестре. Мешок с бельем для стирки был почти такого же размера, как она сама, и Ребекка сражалась с ним, пытаясь загрузить в кузов потрепанного синего фургончика, который каждый день увозил вещи офицеров в небольшой городок Маутхаузен для стирки. Ариэль с Ребеккой уже развернулись, чтобы сходить за остальными мешками, но водитель, молодая голубоглазая женщина, вдруг поманила их к себе за фургон, где они могли скрыться от посторонних взглядов.