Судить буду сам

…Мухлевич, выслушав их доклад, недовольно покривился. Ему очень не понравилось, что оба опера высказались за то, что Георгий Рогалин может быть причастен к происшествию в Липинце. Во всяком случае, интуиция подсказывала именно это. Когда они напрямую поставили вопрос о более тщательной проверке алиби Рогалина-младшего и его приятеля Казбека, а также о том, чтобы «Фордом Мондео» занялись эксперты, Мухлевич отрывисто хлопнул рукой по столу.

– Вы что, рехнулись? – в упор глядя на своих сотрудников, раскипятился он. – Вы, вообще, соображаете, на кого предлагаете наехать? Прямых улик у вас нет? Нет! Алиби подтверждено? Подтверждено. Чего еще надо? Найти на свою задницу приключений? Мы ведь даже не знаем, какая именно машина задавила людей, а они тут уже и виноватого нашли, и доказательства добыли… Съездите в Липинец, еще раз все осмотрите, поговорите с людьми, уточните… Вдруг окажется, что там замешан не «Форд» а какой-нибудь «уазик». То-то же! Дуйте в Липинец, к вечеру жду у себя.

Когда недоуменно переглянувшиеся опера скрылись за дверью, Мухлевич поднял трубку и набрал номер. Протерев на своем месте не одну пару казенных штанов, он прекрасно знал, как полезно бывает иметь под рукой людей, которые обязаны лично тебе. И такие люди у Мухлевича были.

– Так, парни… – приглушенно заговорил он, когда браво отрапортовавшие о своем прибытии подручные уселись напротив. – Дело надо сделать – и как можно быстрее. Про ДТП в Липинце вы уже слышали? Вот… Где-нибудь на СТО надо срочно найти или темную «Ниву», или какой-нибудь импортный джипчик со свороченной мордой. Если у хозяина нет свидетелей того, где он был вчера вечером и ночью, берите его в оборот и дожимайте до чистосердечного – типа того, что это он даванул ветеранов. Поняли? Но сработать надо чисто, чтобы комар носа не подточил!

– Да, но там же вроде были взяты отпечатки шин… – с сомнением хмыкнул один из оперов. – С точно таким рисунком – попробуй, найди!

– «Убедите» лоха признаться в том, что он за ночь успел переобуть машину, а те покрышки сжег где-нибудь в овраге. Кстати, прикиньте, где именно это могло бы быть, и там действительно надо сжечь четыре покрышки. Все должно выглядеть предельно убедительно. Выполнять!

* * *

В очередной раз впустую сходив в райотдел милиции, Федор Романцов молча копался в моторе своей «семерки». Надо было поменять воздушный и масляный фильтры, отрегулировать зажигание, проверить свечи. Уже несколько притупившаяся боль утраты ничуть не снизила его внутреннего ощущения столкновения с низостью и продажностью структур, призванных защищать людей и исполнять закон. В который уже раз, сокрушенно вздыхая, Закирбеков только и смог повторить уже сказанное ранее:

– Ищем, Федор Алексеевич, ищем… Но… Пока никак не выйдем на след этих мерзавцев. Где-то «залегли на дно», сволочи. Но гарантирую – мы их все равно найдем! Они отправятся на нары.

– Скажите, а вот я слышал, в Запрудинке тоже три какие-то иномарки сбили женщину с ребенком. Может быть, это те самые и есть? Кстати, этих-то хоть поймали? – испытующе глядя на главного районного «пинкертона», спросил Романцов.

Немного помявшись, Закирбеков развел руками.

– Я тоже предполагал, не те ли это самые отморозки, – досадливо морщась, кивнул он. – Созванивался со своим коллегой, майором Денисяхиным. Но тот сообщил, что ни номеров, ни даже примет машин никто не запомнил. Вот в чем беда-то! Все произошло слишком быстро. Толком не удалось установить даже цвет и марки автомобилей. Очевидцы запомнили только, что это предположительно были иномарки темного цвета. А их даже у нас в провинции уже сотни штук.

– Кстати, а Денисяхин – это случайно не тот самый, которого года четыре назад выгнали из здешнего райотдела за то, что избил случайных людей, чтобы те взяли на себя убийство? – уже собравшийся уходить остановился в дверях Романцов. – Еще, говорят, пьянствовал в рабочее время… Это не он?

– Ну, вообще-то, он… – неохотно признался Закирбеков. – А что прикажете делать? В провинцию молодежь не едет. А работать кому-то надо…

– Да, конечно… – Как бы согласившись с ним, Федор кивнул, выходя из кабинета.

Но на душе у него было совсем другое. Теперь Романцов окончательно понял: убийц Виктора и Веры никто и никогда не найдет. А если и найдут, они все равно отмажутся. Поэтому, решил он, и розыск, и суд, и воздаяние за совершенное зло вершить следует самому, и только самому.

…Когда он установил крышку воздухоочистителя, сзади послышалось знакомое:

– Здорово, дядь Федь! Лайбу чиним?

– Здорово, Вадь, здорово… – не оглядываясь, откликнулся Романцов. – Да вот сейчас закончу, хочу съездить в Запрудинку, повидаться с людьми, с мужем той женщины. Узнать, что там и как было… Ты представляешь, кто там командует угрозыском? Денисяхин! Не помнишь такого?

– А то! – саркастично хохотнул Вадим. – Кто его тут не помнит, сволочь и шкуру! Так он, оказывается, снова в ментовке окопался?