Судить буду сам

– Вениамину я приказал выгнать ее из гаража, – уже несколько успокоившись, заговорил тот. – После обеда думал проехать по своим объектам. Потом вспомнил, что не проверил электронную почту. Сел за компьютер, незаметно увлекся и даже забыл о поездке. Тут Вениамин прибегает и говорит, что машину от двора кто-то угнал. Ну, я сразу же позвонил в милицию. Вот и все. А что случилось-то? Угонщик кого-то сбил?

– Скажите, а в связи с чем вы так крепко употребили? У вас какое-то событие? – капитан испытующе посмотрел на Зушкина.

– А вот это мое личное дело, и на этот счет задавать вопросы не в вашей компетенции, – Эдуард язвительно хмыкнул.

– Компьютер покажи! Живо! – повернувшись к нему, потребовал Юрий.

– Какое вам дело до моего компьютера? У вас на этот счет есть соответствующие полномочия? – встревоженно заговорил Зушкин.

– Просто хотел понять, врешь ты или нет. И теперь вижу, что врешь ты нагло! Это ты, гнида, убил мою жену. И за это, тварь, сядешь! – Данилин вышел со двора и, связавшись со своей опергруппой, поинтересовался ходом поиска «Майбаха».

Как оказалось, опера уже нашли иномарку в одном из глухих тупиков, в паре кварталов от места происшествия. На ее капоте и решетке радиатора были характерные следы столкновения с человеческим телом. Но руль, рычаг скоростей и все прочее оказалось тщательно протертым – кто-то старательно уничтожал все отпечатки пальцев…

Понимая, что вину Зушкина доказать теперь будет очень трудно, он поручил операм продолжить поиски свидетелей и любых следов, уличающих хозяина машины, а сам поехал домой. Его отец и мать уже знали о случившемся с Жанной от своей соседки, которая случайно оказалась рядом с местом происшествия. Услышав о том, что Жанны больше нет, мать тихо заплакала. Отец Юрия, смахнув выступившие слезы, горестно покачал головой.

– Господи! Ну, где же она в этом мире, справедливость? – тихо произнес он. – Какую женщину загубили, шваль поганая! Слушай, сынок, тебе, я так думаю, сейчас не до домашних дел. Тут и к похоронам надо будет готовиться – куда уж денешься, и того скота, скорее всего, будешь ловить… Давай-ка мы сегодня Максимку и Иришку заберем из садика к себе? А про маму им говорить пока ничего не будем. Хорошо?

Кивнув, Юрий ушел на кухню. Он понимал, что ему надо хоть немного подкрепиться, но смог выпить лишь чашку чаю, после чего отправился в управление. Чубареев о случившемся в его семье уже знал. Когда Юрий сообщил, что на ближайшие дни просит отпуск за свой счет, тот безоговорочно подписал заявление, временно поручив передать расследуемые им дела другому. Однако ответил категоричным отказом на просьбу Данилина поручить расследование гибели жены ему самому.

– Я не хочу, чтобы это выглядело как вендетта, – объявил он с непреклонным видом. – Пусть этим займутся люди нейтральные, ни в чем не заинтересованные.

…Последующие два дня, предшествующие похоронам, Юрий как будто и не жил вовсе, а наблюдал за происходящим со стороны. Вот он входит в похоронное агентство, где до той поры бывать не приходилось, и решает какие-то нелепые вопросы, связанные с погребением жены, выбором гроба, памятника, венков… Вот заказывает в соседнем кафе поминальный обед… Вот едет в морг получать тело Жанны…

Увидев ее, уже лежащей в гробу, он душой никак не мог поверить в то, что это и есть Жанна. Где-то там, в самом потаенном уголке его подсознания жила совершенно немыслимая, безумная надежда на то, что на самом деле его жена жива, что произошла нелепая ошибка. А Жанна сейчас, наверное, уже пришла домой и, что-то жизнерадостно напевая, занимается домашними делами…

Потом были похороны. Пришло много людей. День выдался ясный и теплый, и только когда заколоченный гроб опустили в могилу, неожиданно из невесть откуда взявшегося облачка брызнули капли дождя.

– Ты глянь, даже небо всплакнуло над Жанночкой… – перекрестились две бабуськи – соседки Данилиных.

Но глаза Юрия и тогда оставались сухими, словно остекленевшими…

И только вечером дома, не раздеваясь, рухнув на не разобранную, холодную постель, он вдруг впервые ощутил подлинный масштаб своей жизненной катастрофы. Только теперь со всей беспощадной определенностью до него дошло, что он навсегда, безвозвратно потерял женщину, которую любил до замирания сердца, до мурашек по телу, до ощущения себя бесплотным облачком, парящим в небесах на волне немыслимого счастья. Теперь ее больше уже не будет. Никогда!

Это проклятое «никогда» зазубренной занозой засело в его душе, беспощадно ее терзая и раня. И впервые за все это время, недвижимо глядя в потолок, Юрий издал горестный крик, напоминающий вопль раненого зверя. По его щекам хлынули слезы, а он неподвижно лежал, видя перед собой одно и то же – Жанна, как всегда неотразимо красивая и жизнерадостная, идет по дорожке к дому, держа на руках Иришку, а впереди, то и дело оглядываясь на маму, вприпрыжку бежит Максим…

Глава 12