Судить буду я

— Обнаглела шпана, обнаглела, — запалился вдруг злобой Сенатор, — что он себе позволяет, вор несчастный!

Миршаб, сидевший за рулем машины, бесстрастно покачивал головой в такт ритму, раздававшемуся из магнитофона, он обожал горячие танцевальные мелодии.

Через некоторое время, когда начал терять терпение и невозмутимый Миршаб, дверь скрипнула, из нее бочком вывалился Газанфар, вид у него был довольно-таки безрадостный, и чуть ли не бегом бросился к машине.

— Почему так долго? — первое, что спросил Сенатор.

— Я же сказал, что это не ЦК, и я не вор в законе, чтобы меня принимали с почестями. У богатых свои причуды — кажется, есть такая поэтическая строка, вот и у воров свои традиции, свой ритуал, особенно для ментов, — остудил он Сенатора и устало откинулся на спинку "Волги".

— Что он сказал, как среагировал? — вмешался Миршаб.

— А никак. Я не знаю ваших дел и знать не хочу. Я только передал, кто вы, и что у вас есть к нему срочное, неотложное дело. Я не хочу встревать в ваши личные дела. Представляете, что будет, если Шубарин узнает, что вы его заложили? Или вы вдруг ошибаетесь? Нет, увольте, без меня. Я за этот час, наверное, килограммов десять потерял.

— Кто у него в гостях?

— Зайдете, узнаете, меня в зал не приглашали, — опять дерзко ответил Рустамов. Понимая, что у парня от страха может случиться срыв, вмешался Миршаб:

— Оставь Штирлица в покое, он свое сделал, и он прав, ему лучше подальше держаться от наших дел с Японцем, да и с Талибом тоже, если они завяжутся.

Сенатор поправил галстук и двинулся к распахнутой настежь калитке, где его нетерпеливо дожидался какой-то парень, скорее всего телохранитель, он и повел гостя внутрь двора.

Принимал Талиб Сенатора в том самом одноэтажном домике, где некогда прятал выкраденного Гвидо Лежаву. Как только Сенатора ввели в устланную коврами комнату без окон, Талиб, в спортивном костюме, приподнялся с курпачей у стены, поздоровался и сказал:

— У вас в распоряжении пять-семь минут, у меня гости, и я только сегодня вернулся из зарубежной поездки. Пожалуйста, будьте кратки, я слушаю вас.

Сенатор, прождав больше часа, не предугадал, что аудиенция будет столь краткой и сухой, ему даже не предложили сесть, они, стоя друг против друга, так и продолжали говорить. Неожиданный прием несколько охладил Сенатора, поколебав его надежды, он уже отчасти жалел, что сделал ставку на Талиба, но отступать было поздно, да и чем он объяснит свой визит? А вдруг Газанфар рассказал обо всем? И он несколько сбивчиво, но подробно изложил все и о Шубарине, и о Стрельцове.

Талиб, поглаживая свои холеные усики, слушал внимательно и, как только гость замолчал, спросил прежде всего:

— Насколько я знаю, это Японец дал вам с Миршабом высоко подняться, занять заметное положение в республике, а сейчас вы пускаете его под нож, как я понимаю. Почему так случилось?

— Это совсем другая история, к тому же она долгая, не на один час, но вы правильно поняли нашу цель, — ответил лаконично уже освоившийся Сенатор.

— А вы представляете четко, к кому вы пришли за помощью, какие у нас законы и что случится с вами, если вы оговорили человека, моего компаньона? чуточку сблефовал Талиб.

— Я думаю, что наши законы уже сравнялись с вашими, но за выполнением ваших законов есть контроль и есть суд, куда можно обратиться, где решают все без проволочек и без учета, кто есть кто.

— Вы правы, и вы находитесь в том доме, где вершатся такие суды. Ваша информация заслуживает внимания, тем более если вы добровольно ставите в противовес ей свою жизнь. Но если вы ошибаетесь, я отдам вас Японцу, пусть он разбирается со своими друзьями, как хочет. А чтобы у него не возникло сомнений в искренности своих компаньонов, я записал наш разговор. — И он достал из-за пояса, под курткой, диктофон. — И напоследок еще раз повторите фамилию и приметы парня из КГБ, я сейчас же, напрямую, позвоню в Милан, как раз в этом городе у нас есть большие интересы. — И он откровенно, как при интервью, придвинул диктофон к лицу Сенатора.

Утром из местных газет коллеги Талиба в Милане легко узнали, какой банк столь пышно отмечает свой трехсотлетний юбилей и в какой гостинице намечены основные торжества. Быстро нашли и постояльца по фамилии Стрельцов, поселившегося накануне вечером в отеле "Парадиз", в пяти минутах ходьбы от места проживания четы Шубариных. Когда Артур Александрович увидел в холле гостиницы за стойкой бара Стрельцова, то его и Сергея Юрьевича, не мудрствуя лукаво, уже снимали потайными видеокамерами. Причем одна команда снимала только Шубарина, другая — только Стрельцова, не ведая друг о друге. Человек, давший задание, знал толк в слежке и любил перекрестное наблюдение; наложение материала из двух источников один на другой порой давало значительный эффект.