Судья судеб

В целом, забавно было. Только в очередной раз валясь на этом самодельном пляже, я ощутил, что явно перегрелся. Сам не понял, отчего стало так плохо и в глазах потемнело. И я провалился в обморок.

Очнулся оттого, что стало неимоверно холодно. Да еще кто-то поливал меня сверху ледяной водой.

«Разберу по камушкам этот Замок за такие шутки!» — пришла мне в голову мысль, и я распахнул глаза.

=== Часть 15 ===

Трясло меня от холода нешуточно. Я хоть и очнулся, но где нахожусь, не мог понять. Зубы четко выстукивали дробь, а какой-то мужик в резиновом переднике продолжал как ни в чем не бывало поливать меня из шланга.

— Прекрати, придурок! И так холодно, — зло пробормотал я. Сил пошевелиться или оттолкнуть придурка не было.

Шуточка от элементаля мне веселой не показалась. Распоясался он совсем. Должен ведь только прямые приказы Судьи исполнять! А тут такая самодеятельность.

Между прочим, мужик этот почему-то заорал. Шланг бросил, сам заметался по помещению. Я же на локтях приподнялся. Тот металлический стол, на котором я лежал, смутно у меня с чем-то ассоциировался. Пока мысль еще формировалась, я продолжил разглядывать помещение. Мужчина орать перестал. Но зато на его крик прибежал второй и заглянул в дверь.

— Саныч, звони быстрее! Эти долбоебы из реанимации, что б их ***** и ****** ****, живого нам привезли! Чуть не вскрыл парня!!!

Тот самый Саныч похлопал глазами, но мобильник из кармана выудил и начал кому-то звонить. Я же все еще пребывал в ступоре и никак не мог сообразить, что случилось и где это я.

— Игорь Корнилов, девятнадцать лет, ранение головы… — начал «Саныч» кому-то перечислять мои данные по телефону. А потом перешел на нецензурные «пи-пи-пи».

Я в разговоре пока участия не принимал, продолжая «весело щелкать» зубами. Между прочим, уже сообразил, что тельце мое родное — земное. А еще понял, что я в морге. Но от холода что-то предпринять или сказать не мог.

Зато служба реанимации прибыла шустро. Меня на каталку переложили, простынкой и сверху каким-то покрывалом укрыли и покатили на выход.

— Завотделением всей бригаде пиздюлей вставит, — делились своими мыслями по пути медики.

— Пусть у хирурга голова болит. Это он фиксировал время смерти, — отозвался второй сопровождающий.

Надо сказать, что суетился персонал потом изрядно. Я же пока размышлял, отчего у меня то самое «ранение головы», если я помню, что отчим меня бил больше в другие места.

А еще горько было на душе оттого, что вся моя чудесная жизнь, любовь и служба в замке оказались всего лишь сном. Привиделось, примерещилось. Такое отчаяние накатило, что в действия медиков я не вникал. Мне что-то кололи, куда-то перевозили. Присоединяли приборы и вообще активно суетились.

Лично мне на это было наплевать. Какая радость с того, что я выжил? Поэтому продолжал молча наблюдать. Потом уснул. А с утра опять началась беготня медперсонала.

— Игорь Васильевич, — начал беседу со мной доктор. — В реанимации вас держать смысла нет. Состояние стабильное. — Я пожал плечами, демонстрируя полное равнодушие. Мужчина же продолжил: — Только ваша палата уже занята. Мы, конечно, её освободим, но чуть позже.

Вот тут я впервые заинтересовался беседой. Медик же продолжал вещать о том, что пока меня поселят в двухместную, но это временно и буквально до обеда, и даже соседа не будет. Снова я проявил покладистость, хотя и пребывал в недоумении. Похоже, врачам, и вправду, попадет за мое пребывание в морге. А то чего бы они так извинялись?

Между прочим, та палата мне понравилась. Чисто, и все такое современное. Претензий у меня не было, и переселяться куда-то смысла не видел. К чему мне «номер люкс»?

Впрочем, кое у кого мнение было другое на сей счет.

— Уроды, придурки безмозглые! — услышал я ближе к обеду чей-то голос в коридоре.

Пока я пытался вспомнить, кто у меня ассоциируется с этим голосом, сам владелец ввалился в палату.

— Игореш, прикинь эти мозог@@ы вчера сообщили, что ты умер! — с порога начал вещать Серега Полтавский. — Я с утра ритуальные услуги напряг. Гроб такой симпатичный выбрал, а тут отбой.

— И ты расстроился? — брякнул я, пребывая в крайнем недоумении.

— Насчет гроба — нет. Отцу в гараж отвезу. Пусть хранится, — отмахнулся Полтавский. — Напрягло, что я столько народу взбаламутил. А ты-то хорош, — оглядел меня парень.

Я же пока ни отвечать адекватно, ни мыслить над ситуацией в целом не мог.

— А в «Верту» я уже позвонил, — продолжал Полтавский. — Те дураки рано радовались. Никуда договор от них не денется. Ты давай не залеживайся здесь. Нужно наших будущих партнеров на место поставить, — вещал Серега, а я все больше недоумевал.

И, между прочим, в памяти вдруг всплыли слова мужичка из морга. Он же сказал, что мне девятнадцать лет! Не семнадцать, как было на момент перемещения в тот мир. Значит, ничего не примерещилось! И в моем теле жил Нили.

Я так погрузился в свои думы, что Полтавский начал беспокоиться.

— Игореш, ты не думай, я их всех построю. Сейчас с медиками разберусь и вернусь к тебе.