Судья Шерман

Этот был как раз одним из тех, кого следовало щадить. Теперь он стоял с опущенным пистолетом и смотрел куда-то вдаль, словно перед ним не было мишени и бетонной стенки, а только безграничная пустота, в которой взгляд не встречал никаких препятствий.

«Чокнутый», – решил Шлезингер, но по-другому и быть не могло. Нормальный так стрелять не будет.

Приблизившись к курсанту, ефрейтор тронул его за плечо. Тот обернулся.

– Пойдем возьмешь еще пятьдесят патронов и будешь поражать не центр мишени, а ее левый край. Понял?

– Да, сэр, – отозвался Лефлер.

Вместе с инструктором он прошел к раздаточному пункту и получил дополнительный боезапас. Затем вернулся на позицию, где уже была поставлена свежая мишень.

– Картун! – крикнул в микрофон ефрейтор Шлезингер.

– Ну? – отозвался Картун, коллега Шлезингера по стрелковому наставлению. Сквозь частый треск выстрелов его голос пробивался будто с другой планеты. Инструктор Картун работал со штатными спецназовцами, людьми, умело стрелявшими даже из мыльницы. – Я нашел феномена, сто кладет одна в одну!

– Гониш, Хейф.

Я серьезно. Ставлю три сотни... Принимаю. Когда подойти? Можешь прямо сейчас.

68

Рино даже удивился, когда его персоне было оказано столько внимания. Отстрелявшаяся рота покинула тир, а ему ефрейтор Шлезингер приказал остаться.

– Подожди, сейчас Картун подойдет – постреляешь еще раз, – сказал он, рассматривая схему поражения новой мишени. – Слушай, я тебе сказал бить в левый край. Ты так и делал?

– Так точно, сэр, – кивнул Лефлер. – Старался стрелять точно в левый край.

– Странно. – Шлезингер поскреб стриженый затылок и повторил: – Странно, картина та же, что и в первый раз. Все пули аккуратно ушли вправо и на тот же угол...

– Привет, Хейф! – поздоровался подошедший Картун. Он переваливался на кривых ногах, а следом за ним шли три спецназовца.

– О! Здорово, что вы пришли, ребята, – откликнулся Шлезингер и по очереди пожал руки всем солдатам.

Рино это не удивило. Эти люди служили вместе не один год, и им трудно было все время держаться в рамках устава.

– Вот этот парень? – спросил Картун, подходя к Рино ближе и заглядывая ему в глаза.

– А что, – закончив осмотр, сказал он, – боец что надо, стопроцентный коп...

– У него медаль за поимку маньяка, – добавил довольный ефрейтор. – Он его удавил голыми руками.

Лефлер удивился. Он не знал, что ефрейтор копался в его личном деле.

Шлезингер между тем продолжал:

– А еще на его девчонку напали похитители. Так он их разогнал...

Картун повернулся к Рино и еще раз внимательно на него посмотрел.

– Что, правда разогнал?

– Было дело, – пожал плечами Рино.

– Да, парень. Тогда давай знакомиться. Я инструктор Лазарь Картун.

– А я лейтенант Рино Лефлер, – ответил Рино и пожал протянутую руку.

– Ты хорошо стреляешь, Рино?

– Как обычный полицейский, сэр.

– А Шлезингер поставил на тебя деньги.

– Мне об этом ничего не известно, сэр.

– Ну ладно. – Картун повернулся к стоявшему в стороне Шлезингеру: – Я принимаю вызов, Хейф, но с одним условием.

– Какое же у тебя условие? – поинтересовался ефрейтор.

– Вот мое условие: сержант Брин. Он тоже будет стрелять, и, если твой парень отстреляется кучнее Брина, – ты выиграл.

– Идет.

– Но и это не все. – Картун хитро улыбнулся, ожидая возражений Шлезингера.

– Стой, я попробую догадаться: я должен завязать Лефлеру глаза?

– Нет, просто стрелять они будут не из этой пукалки, а из настоящего боевого оружия. Брин, покажи...

Один из спецназовцев продемонстрировал два пистолета, и Лефлер сразу опознал «байлот».

– Это никуда не годится, – запротестовал Шлезингер. – Я снимаю свое предложение!

– Снимаешь? – удивленно спросил Картун. – А если я против твоих трех сотен поставлю пять?

– Пять, говоришь? – Шлезингер задумался. Затем посмотрел на Рино: – Ну что, справишься?

– Попробую, сэр, – ответил Лефлер, не показывая виду, что такой пистолет для него не новинка.

– Ладно, – согласился ефрейтор. – Время ограничивать будем?

– Пока не нужно, – великодушно ответил Картун.

– Тогда вперед – на позиции. Дистанция тридцать...

Шлезингер взял у сержанта Брина один из пистолетов и, придирчиво его осмотрев, передал Лефлеру.

– Оружие тяжелое, поэтому держи его мягче, – напоследок посоветовал он, уже сожалея, что решился рискнуть тремя сотнями.

Рино взял пистолет, привычно проверил прицельную планку, подвигал пружину компенсатора и передернул затворную раму. Затем встал на позицию, поднял руку и снова почувствовал, как ствол пистолета буквально уперся в мишень. Рино готов был поклясться, что чувствует это физически.

Он и раньше стрелял неплохо, но после того, как над ним поработали люди Смайли и он трое суток был на грани жизни и смерти, что-то внутри него изменилось.

И вот соревнование началось. Раскаленные гильзы отскакивали в сторону, словно брызги золотого дождя, а «байлот» бил в одну точку, и Рино не слышал ничего, кроме собственных выстрелов.

Когда он расстрелял боезапас и опустил оружие, то заметил, что Брин еще ведет огонь, тщательно укладывая в мишень каждую пулю.

Наконец он тоже отстрелялся, и наступила тишина