Судья и палач

— Не то слово. Совсем оборзел козел… Но дело того стоило. У Суркова ведь служба безопасности на высоте. Его хреном с бугра не возьмешь…

— А Шилин обеспечивает стопроцентную гарантию при любом раскладе…

— Точно. У него не бывает проколов… Только, гад, язык за зубами держать не умеет…

— Ты тоже…

— А что я? — затравленно посмотрел на Степана Лимон.

— Сам вот Шилина мне сдал. Я ведь даже не знаю, кто он такой…

Лимона аж залихорадило.

— Да тебя как последнего лоха развели…

— Суки!!!

— Ты потише. А то ведь пулю схлопотать можно…

— Так ведь и без того живым не оставите…

— Ну почему, может, и оставим. Если молчать не будешь…

— А я что, молчу?

— Так, наберись ума и терпения. И подробно, с выражением расскажи мне, как ты решил избавиться от Суркова, как договорился с Шилиным о его ликвидации. А еще меня очень интересует киллер, который исполнял заказ…

— А вот о киллере я ничего не знаю. Мамой клянусь!

— Очень даже может быть… Итак, начинай…

Степан включил диктофон.

Лимон ожил. Он понял, что перед ним настоящие менты и запись им нужна как доказательство его вины. И он готов был признаться во всех своих грехах. Лишь бы только оказаться под следствием, в камере следственного изолятора. Он готов был на все, лишь бы ему больше не угрожали пистолетом, из которого только что натурально завалили его корешка.

Он рассказал все. Даже больше, чем надо.

— Очень хорошо, — выключая диктофон, похвалил его Степан. — Следствие, будем считать, закончилось…

— Как закончилось? — непонимающе уставился на него Лимон.

— А так, как и началось… Передаем дело в суд…

Степан посмотрел на Комова.

— Виновен!..

На Савельева.

— Виновен!..

На Лозового.

— Виновен, гад…

Кулик:

— У Суркова трое детей сиротами остались. Виновен!

— Я, как вышестоящая инстанция, утверждаю решение судейской коллегии, — кивнул Степан. — И выношу приговор… Смертная казнь…

— Да вы что! — заорал в панике Лимон. И бросился в ноги Степану.

— Лимон, ну ты же крутой. У пацанов в авторитете. Так умри же достойно…

Степан снял маску. За ним открыли лица и все остальные.

— Волчара?!

Под Лимоном образовалась лужа.

— Сафрон говорил тебе, что нельзя трогать майора Кручу?

Степан имел разговор с Сафроном. Мирно поговорили, без шума, без гама. И выяснилось: Сафрон предупреждал Лимона, что с Волчарой связываться опасно. Только тот ничего не понял. А зря.

— Да, был базар, — от страха бандит едва шевелил языком.

— А ты ничего не понял. Думал, самого дьявола за яйца держишь. Типа, майор Круча — это дерьмо под твоими ногами. Наступил, вытерся и дальше пошел…

— Осел я, Волчара, косяк упорол, — взвыл Лимон. И с надеждой посмотрел на всех:

— Больше такого не будет, мамой клянусь!…

— Теперь раскаиваться поздно. Посмотри на это небо, — хрипло и с усмешкой запел вдруг Федот. Есть такая блатная песенка про «гоп-стоп». — Посмотри на эти звезды. Видишь это все в последний раз!..

— Не, мужики, ну вы чего! — Только ни на небо, ни на звезды Лимон смотреть не стал.

— Рома, — сказал Степан.

В его команде один Лозовой еще ни разу не исполнял приговоры. А пора уже.

Команда у него боевая, на фундаменте справедливости. Только методы незаконные. Поэтому все должны быть повязаны кровью. Иначе нельзя.

Федот протянул Роме «тэтэшку». Эдик и Саня развернули Лимона, поставили к нему задом.

Рома побледнел. Ему не хотелось убивать. Но рука его не дрогнула, когда он выжимал слабину на пистолете.

Пуля попала бандиту в затылок. Приговор приведен в исполнение.

И сразу послышался звук льющейся жидкости. Это Эдик налил Лозовому полный стакан водки. Тот выпил, не закусывая.

Никаких угрызений совести Степан не испытывал.

Он вынужден был признавать такое положение вещей, когда бандитская власть действует чуть ли не наравне с государственной. Он человек умный, поэтому должен приспосабливаться к реалиям сегодняшнего дня. Но бывали случаи, когда нужно было идти на крайние меры. Как вот сейчас. И он шел на это не без удовольствия. Ведь он имел дело не с невинными агнцами, с матерыми волками преступного мира. Если бы все поступали, как он, общество навсегда бы избавилось от бандитской грязи.

Пожалуй, любой судья и прокурор в душе согласился бы с его методами. Но попадись он этому прокурору и судье, ему несдобровать. Долгие годы за колючкой ему гарантированы Поэтому приходится принимать меры предосторожности.

Трупы Лимона и Лубка запаковали в специальные полиэтиленовые мешки, погрузили в микроавтобус. Через полчаса машина остановилась возле заброшенной котельной в расположении бывшей воинской части. Отсюда было вынесено все, что можно. Ломались на кирпичи караульное помещение, здание штаба, казармы. Но несуны из близлежащих селений хозяйничали здесь днем, а ночью тут можно было встретить только привидения.

Котельную эту Степан знал.

Месяца два назад была обезврежена банда похитителей. Тех, за кого не вносился выкуп, бандиты расстреливали. И вывозили трупы сюда, в эту котельную. Разжигали печь, доводили температуру горения до высшего предела и сжигали тела. Два-три часа, и покойник кремирован. Только в урну пепел не складывали.