Судья и палач

— Юра, пол холодный. На табурет сядь, прошу, — любезно пригласил он бандита за стол. — А то задницу драгоценную застудишь…

Левый больше не свирепствовал. Сейчас он напоминал волка, которому вырвали клыки и когти. Сел на табуретку, поджал хвост, взгляд в пол.

— Юра, не надо думать, что ты самый крутой. Нужно знать, кому улыбаться, а на кого зубы скалить. Ты вот с Михася солнцевского пример бери. Очень крутой дядя. А поди ж ты, культурный человек, цивилизованный, на милиционеров с кулаками не бросается.. Ничего, тебя старшие твои научат…

— Ну чего душу тянешь, начальник?

— Вообще-то я почти в два раза старше тебя, Юра. И обращаться ко мне ты должен на «вы».

Степан тепло так улыбнулся. Но в его взгляде сквозил ледяной холод. Левый аж поежился.

— Ну чего вам надо, гражданин начальник9

— Ну вот, Юрок, теперь с тобой можно говорить. А то понтами раскидался… Кто заказал Виталия Болотова? — жестко спросил Степан.

И надавил на Левого взглядом.

— Заказал? А его что, заказали? — Юра сделал дебильную рожу.

Это ему, кстати, очень шло.

— Заказали. И ты проходишь как исполнитель. На пожизненное уйдешь…

— Чо?!

— Через плечо! До конца дней своих на петушиных нарах гнить будешь!

— Не, начальник, чо за дела? — Юре явно было не по себе.

— Я спрашиваю, кто заказал Болотова?

— Да никто… Этта, я в эту хату пришел. И на «коренных» сдуру наехал. Те все стерпели. В драку не полезли. Но дали понять, что зря все это, не надо было ершиться. Да я и сам понял, что палку перегнул. И на Болотова наехал. А тот дядя не хилый, весь ливер мне фаршманул. Я в его сторону больше не дергался. Но обиду затаил. Думаю, выйду на волю, с пацанами скооперируюсь и наеду на этого «карася» по полной программе. Будет знать, как солнцевских обижать…

— Ты мне порожняки не гоняй. Ты мне дело говори…

— Ну, короче, обиду я на него затаил. А вчера ко мне блатные подкатывают. Чо, говорят, фраерок, зачморили тебя. И насмехаются. Я, типа, в непонятке. А они — мы на волю маляву зашлем. Типа, ославить меня хотели. И давай называть имена. Короче, всех, кто надо мной стоит, назвали. Ну я в трансе, конечно. А они: ты, типа, не менжуйся. Типа, есть возможность косяк скинуть. Надо Болотова, типа, наказать, чтобы больше, типа, не по теме, типа, не выстебывался…

Типа, типа, типа… Затипало пацана, называется.

— Полотенцем его, говорят, удавишь, и все дела. Ну черт меня и дернул…

Похоже, Юра говорил правду. Пацан он понтовитый, но без царя в голове. Блатные кашу заварили, а его, дятла, под статью подвели. Как ни крути, а во всем виновен Юра. Он ведь душил, блатные лишь держали…

— Эх, Юра, Юра, даже не знаешь, в какую историю ты влип…

Степан велел увести Левого. А сам направился к Маркову. Тот как раз «беседовал» с одним из соучастников преступления. Только, похоже, этот долговязый тип с волчьим взглядом был организатором.

— Да ты чо, начальник, все так и было. Этот Левый, козел, на Болотова зуб имел. Ну, нас в это дело и впряг, счеты с ним свести хотел…

Так и знал Степан, что этот уркан будет петь такую песню.

— А вот твой кент базлает, что тебе маляву с воли подогнали, — вмешался Круча. Он врал. Только зря.

— Да гонит он, начальник… Какая малява?

— А вот это ты мне и скажешь…

— Да век воли не видать, начальник! Не было никакой малявы…

— Была…

— Да ты, начальник, что-то путаешь… Левый воду взбаламутил, зуб даю…

— Зуб?!

Степан злорадно улыбнулся, закатал рукава, примерился кулаком в зубы блатному. Казалось, вот-вот ударит. И зуб долой.

Блатной испугался, зажмурил глаза. Но Степан бить его не стал. А рука так и чесалась…

Вместе с Марковым они терзали «коренных» до самого утра. И так крутили их и этак. Психологическое давление по всем правилам ментовской науки, кнут и пряник… Но ничего не помогало. Блатные держались стойко. И четко придерживались своей версии. «Не виноватые мы, это все он, Левый…»

А Юра Левый чуть не плакал от досады. Подставили его. Конкретно подставили. И самое обидное, менты это знают. Но поделать ничего не могут. Блатные на него все валят. И с показаний их ничем не собьешь. Так что все шишки на Юру.

Степан и Марков закручивали гайки до появления тюремного следователя, которому поручено было расследовать ночной инцидент. Только так ничего и не добились. Не сдали блатные заказчика. И следователь ничего не сможет сделать — в этом можно было не сомневаться. Он Юру крайним сделает, так легче и проще. Следствие часто уподобляется электрическому току. Идет по пути наименьшего сопротивления.

— Ничего, Спич, я докопаюсь до истины, — уходя, сказал своему «подопечному» Степан. — Узнаю, кто маляву тебе кинул. Горько пожалеешь тогда…

Блатной даже не взглянул на него. Крепкий орешек, его угрозами не возьмешь. Только неопровержимыми уликами.

А Степан не был уверен, что улики у него будут. Он понимал, что на заказчика выйти будет очень сложно. А сделать это необходимо. И вовсе не для того, чтобы прижать к стенке строптивых урок. Через заказчика он мог выйти на Шлыкова. Вот за кем охота…

— Поехали ко мне домой, кофе попьем, — предложил Николай. — С ночи не жрамши…