Судья (Адвокат-2)

Олег сдержанно поблагодарил за помощь, Когда трапеза подошла к концу, Званцев с деланным равнодушием поинтересовался, как идут дела у Челищева и почему он не приехал к «Крестам». Виктор Палыч заохал, объяснил, что дела у Сергея были неважными, но сейчас уже все, слава Богу, нормализовалось, и через пару дней врачи обещали подумать о выписке. Олег кивнул и спросил о перспективах Катерины. Антибиотик долго молчал, а потом, вздохнув, ответил:

— Ты же знаешь, наркоту отбить трудно. Тем более при таких обстоятельствах… Но ты не думай, мы все силы приложим, постараемся… Срок первичного постановления через два месяца истекает, я думаю, больше в тюрьме Катю мариновать не будут. Зачем им беспредельничать? Отпустят на подписку с Богом… А там мы что-нибудь сообразим… Сейчас обстановка не очень, но через недельку-полторы можно будет свиданьице вам устроить. Сразу-то не стоит, зачем «кудасовцев» дразнить… Я понимаю, ты голодный после тюрьмы, но мужик ты видный, баб полно, в «Тройку» съезди, там новенькие появились…

Виктор Палыч прекрасно видел, что Олегу сейчас совсем не до «Тройки» и баб, но делал вид, что не замечает его состояния, балагурил, шутил… Когда Званцев попрощался и ушел, Антибиотик распорядился установить за ним аккуратное наблюдение. Чутье не подвело Виктора Палыча, и через полчаса ему доложили по телефону, что Олег, взяв двух «быков» из бригады Димы-Караула, направился в больницу к Челищеву. Антибиотик улыбнулся и велел Васе продолжать снимать информацию о дальнейших перемещениях Званцева.

— У ребяток, может, серьезный базар наметиться, в городе им не с руки будет. Значит, две дороги Олежке нашему — либо по мурманской трассе на свою «конюшню», но далековато туда ехать, да и постов мусорских полно, либо в «свинарник». Я лично думаю, что они в «свинарник» поедут. Но ты, Вася, все же проконтролируй… Может, и мы с тобой потом съездим проветриться, глянем, до чего наши Адвокаты добазарятся… Разговор у них будет интересный, им есть что рассказать друг дружке.

Виктор Палыч вроде бы говорил все это Васе, а на самом деле просто размышлял вслух. Впрочем, Вася давно уже привык к манере общения своего босса и никогда не задавал лишних вопросов…

Челищев и в самом деле уже почти поправился. Голова перестала кружиться при каждой попытке встать с кровати, но осталась слабость, которая наваливалась неожиданно. Сергей гулял по больнице шаркающей стариковской походкой, пил все таблетки, которые давали ему врачи, и от них пребывал постоянно в заторможенном состоянии. Он много спал, ел и вел почти растительный образ жизни, сознательно заставляя себя не думать о проблемах. Видимо, сработал некий предохранитель, инстинкт самосохранения — если бы Челищев продолжил свои внутренние терзания, его мозг и тело могли бы просто не выдержать. Нет, конечно, Сергей не мог окончательно выкинуть из головы все, что его тревожило и мучило. Просто он взял своеобразный тайм-аут. Ему надо было поправиться, чтобы попытаться разобраться во всех свалившихся на него непонятках. А силы возвращались медленно. Сергей как будто сам не очень хотел поскорее выздороветь, не помогал организму. Его воля и интерес к жизни резко ослабли. Он мог часами сидеть в кресле, смотреть в телевизор, не вникая в то, что там происходит, и то ли дремать, то ли о чем-то грезить…

Именно в таком состоянии его и нашел Олег. (Его братки аккуратно нейтрализовали «санитаров» в предбаннике — амбалам тихо накинули по шнурку на толстые шеи, и медбратья решили не дергаться и не шуметь. К тому же им самим до смерти надоело затянувшееся дежурство у палаты странного пациента. Они знали, что он был «большим авторитетом», но ведь и авторитет авторитету рознь.)

Званцев зашел в палату и долго смотрел в затылок Челищеву, который, не оборачиваясь, сидел у телевизора. Наконец Сергей медленно, словно нехотя повернул голову и встретился глазами с глазами Олега. Казалось, Сергей совсем не удивился, увидев его в своей палате. Паузу нарушил Званцев:

— Ну, здравствуй, Серега… Челищев медленно кивнул:

— Здравствуй.

И они вновь надолго замолчали, вглядываясь в лица друг друга. Званцев вынул из кармана куртки пачку сигарет, закурили, отойдя к окну, сказал, отвернувшись от глаз Сергея:

— Собирайся. Поедем, поговорим. Тема созрела.

Челищев равнодушно пожал плечами, встал, шаркая тапочками, побрел к шкафу, в котором висела его одежда. Когда Олег увидел его неуверенные движения, ссутуленную спину и густо пробившуюся в черных волосах седину, ворохнулось в груди чувство жалости и тревоги, но… Тут же всплыли в памяти строки из письма Валдая, перед глазами поплыла малиновая муть, и Званцев отвернулся, прикрыв веки, чтобы не прыгнуть, не вцепиться Сергею в горло прямо в палате…