Судья

Очнувшись от холода, Длила поняла, что задремала, а значит, никуда не продвинулась. Потеряна еще одна ночь. Не выдержав сидеть в лесу целый день, она снялась после полудня со своей стоянки и, продираясь через колючие растения, вышла к цистерне. Там ей удалось выпить немного воды, зачерпывая её рукой. Длила не знала, что следующие два дня ей придется пить только густую болотистую воду, отдающую тиной, иначе бы дольше задержалась там. Напившись, чувствуя, как вода течет по горлу вниз, в живот холодным ручьем, она оторвала от сухого дерева толстую корягу и двинулась на юг.

В непролазных болотах Ашера, поросших папирусным тростником, солнце выглядывало днем чаще, чем в Галилее, кладя сухие жаркие ладони ей на плечи, на затылок. Длила замирала в блаженстве. Ей казалось, будто не двигаясь, она выкажет почтение солнечному свету, заставит солнце дольше обнимать её. Но солнце не нуждалось в уважении Длилы. Не хотело её любви лазоревое небо, топкие овраги Ашера отторгали её. Они словно говорили: «Уходи, не задерживайся». Солнце укрывалось в густых облаках, Длила злилась. Лицо искажалось гримасой, она заламывала руки.

На полях долины Шарон, покрытых сочными, красными маками, злость сменилась отупением. Лежать в траве днем было приятно, но вместе с тем она чувствовала, что движения становятся медленней. Длила стала как будто тяжелее. Как будто отупение рождалось не внутри, а пришло извне, повисло маленькими грузилами на пальцах, грудях, шее, волосах.

Однажды мимо пробежала свинья. Вероятно, отбилась от стада. Длила прежде не видела свиней, она пришла в трепет от визга, который та издавала. Он немного походил на ржание лошадей, которых она видела в крепости Мерон. По телу, которое только начало отогреваться, снова пробежал озноб. Там же, в долине Шарон, она нашла разорванную сандалию. С правой стороны она была стоптана сильнее, не хватало одной завязки. Длила долго держала её в руках, гладила истертые ремешки, пока не бросила, удивившись самой себе.

Она почти перестала чувствовать голод. В первый и третий день есть хотелось нестерпимо. Она выкрала девять пятнистых яичек прямо из-под носа перепелки и выпила их. Она ела редкие ягоды, пыталась есть цветы, отрывала и сосала кору. В конце четвертого дня голод стих.

Дойдя до Яффо, стоя на холме, почти что у самой дороги, Длила испугалась. Красные, с птичьими головами вместо носа, на море неспешно раскачивались корабли. Были и другие: черные, синие, золотисто-охристые. Они выглядели так причудливо, что, казалось, снились Длиле. Построены корабли были так хорошо и искусно, что не могли существовать в реальности. Даже ночью Яффо освещался множеством костров. Перекрикивая волны, моряки ругались с торговцами. До Длилы долетали обрывки мелодий. Она устала. Отдых, выпадавший ей, было трудно назвать сном. Длила рассчитывала остановиться, как только достигнет побережья. То, что мир на самом деле такой огромный и разный, повергало её в оторопь. Она здесь не останется. Кто-то из Мерона, как Эхуд тогда, пять лет назад, может дойти до Яффо, пытаясь продать шерсть. Нужно спускаться дальше.

Длила покинула Яффо, волоча за собой душу, болтавшуюся теперь где-то в её распухших ногах.

Воздух становился теплее, по мере того, как она спускалась. Иногда она даже снимала верхний плащ, оставаясь в широком сарафане, доставшемся от матери, и нижней рубашке. Длила все ждала, что Йонатан купит для нее новую одежду, а заодно и для себя. Возвращение Эхуда милостиво сохранило его кошелек.

На девятый день Длила пришла в Ашдод. Здесь, на песчаных холмах, было уже совсем тепло, как летом. Воздух был ласковым и свежим от морского бриза. Небо было бесконечно ясным. Раскидистые, мохнатые пальмы возвышались над землей, цвели нарциссы и акации. Величественно выстроились стройные ряды виноградников, весело жужжали пчелы. Со стороны порта невыносимо вкусно пахло свежим хлебом, маслом и уксусом.

Длила чувствовала, как солнце и небо, пальмы и цветы вливаются в душу сказочной, невероятной красотой. Нигде, куда падал её взгляд, не было ни единого серого или бурого пятна, ни единого покосившегося дома. Только небо и солнце, пальмы и цветы. Только радость, только покой. Длила вновь чувствовала себя маленькой девочкой, чувствовала, что она человек…

«Пришла», – решила Длила. Скинув уродливый шерстяной плащ, она бесстрашно вошла в Ашдод.

Так покинула Длила земли колена Нафтали, спустившись через Ашер и Шарон к границе Дана и Йехуды.

Ранним утром тринадцатого авива, щурясь под яркими лучами солнца, Длила с любопытством и, даже с гордостью, шествовала по улицам Ашдода.