Судья

Он был в комнате, в ее гостиной, устланной лепестками роз, и в то же время прижимался ртом к ее губам, ощущал соленый вкус крови. Его тело дрожало от холода. В левое колено стреляло болью.

Инна обернулась, глядя на него через плечо с нежной усмешкой.

Павла охватила волна любви к ней. Он встал с дивана, удивляясь боли, огнем охватившей коленную чашечку, шагнул к девушке.

Из угла к Инне подскочил Судья. Лицо Инны исказилось ужасом. Судья тонкими пальцами схватил Инну за горло, и начал душить, трясти как куклу.

Инна, закричал Павел.

В реальности он не издал ни звука.

Он не мог вмешаться, не мог спасти любимую. Мог только смотреть.

Инна лежала на постели из роз. Мертвая. Павел плакал, глядя на позеленевшее лицо трупа с застывшим на нем выражением ужаса. Над трупом с мерзким жужжанием роились мухи. Они ползали по ее лбу, носу, глазам, щекам. По языку, тряпкой висевшем на подбородке. Во рту Инны копошились черви, и Павел целовал ее, и черви заползали ему в рот со склизким звуком, и ползли дальше, через горло по пищеводу в желудок. Павел захрипел, давясь, содрогаясь от омерзения. Сотни могильных червей прогрызали путь в его внутренностях, извиваясь и сворачиваясь кольцами.

Павел отпрянул. Как только его губы разъединились с губами Инны, все исчезло. Он снова был здесь, на улице, дрожал на пронизывающем ветру.

Закрыв глаза, Павел несколько раз глубоко вдохнул. Воздух входил в горло кристаллами льда.

Он снова припал губами к холодным губам любимой.

К Вратам Смерти.

Проснулся, лежа в постели. Его разбудило странное ощущение, будто что-то холодное, мокрое и склизкое ползает по ноге. Похоже на влажные поцелуи.

Он открыл глаза и сразу зажмурился. Солнечный луч, проникший в щель между занавесками, бил прямо в лицо. Павел поднял ладонь, защищаясь от луча. До чего же неудачно спланирована спальня! Окна выходят на восток.

Нужно встать, сдвинуть занавески.

Но Павел понял, что не может. Он положил голову на горячую подушку, сырую от пота, который он выделял ночью. Прикрыл глаза ладонью, и лежал так несколько минут, ощущая рядом теплый бок Инны.

Инна сбивчиво задышала, перевернулась на спину. Глядя, как огненные круги расплываются в пылающей темноте, Павел услышал, она зевнула.

Шорох одеяла.

— М-м-м… который час?

Павел отнял ладонь от лица. Солнечный луч сместился, и теперь пятном огня прожигал занавеску.

— Утро, — сказал он, глядя, как пылают на занавесках причудливые узоры.

Инна приподнялась на локте. Одеяло сползло на округлый белый живот, обнажив маленькие упругие груди.

— Утро? Ужас какой!

Павел повернул голову. Инна насмешливо смотрела на него. Ее лицо без косметики выглядело постаревшим. Заспанные глаза казались крохотными.

— Я люблю тебя, — сказал Павел. Что-то мокрое по-прежнему ползало по его ноге.

Улыбка тронула ее губы.

— Да? Как интересно! И что же мне делать?

Выпростал из-под одеяла руку, коснулся ее груди.

— Я люблю тебя, потому что ты дрянная девчонка, — сказал он, занимаясь то одной, то другой грудью. — Что может делать такая плохая девочка?

Он помолчал.

— Ты смешная, когда спишь.

— Да? — Инна отвела его руку. — Пожалуй, я посплю еще немного. А ты посмейся.

Она наклонилась, коснувшись грудью его пресса, поцеловала в щеку.

Отвернувшись от него, положила голову на подушку. Ее светлые волосы щекотали Павлу лицо.

Он смотрел на пылающее за занавесками огненное пятно. Под одеялом что-то шевелилось, издавая склизкие звуки.

Павел сел на постели, потряс Инну за плечо.

— Инна, проснись! Не смей засыпать! Проснись, слышишь?

Девушка не ответила. Ее голова безвольно моталась на подушке.

Павел перевернул Инну. С придушенным воплем отпрянул от гниющего лица трупа с темными провалами на месте глаз. Позеленевшая кожа, усохшие груди, истлевшие трусики на тонких костях бедер.

Павел откинул одеяло. Постель полна отвратительных мокриц, которые ползают по его ногам.

Он закричал.

— Я люблю тебя, — сказал он, с улыбкой глядя Инне в глаза, и одновременно с этим следя за передвижениями солнечного пятна за занавеской.

Павел не видел его. Но чувствовал.

Инна улыбнулась, весело глядя на Павла.

Под одеялом Павел нашел ее ладонь, сжал пальцы.

— А ты?

— Это важно?

— Важно, — сказал Павел. Его улыбка пропала. — Ты умираешь.

Инна продолжала улыбаться. По ее лицу скользнула тень.

— Это такая игра?

— Да, — Павел изо всех сил старался казаться спокойным, но в его голосе появились нотки паники. — Отвечай быстрее! У нас мало времени.

— Откуда ты знаешь?

— Огненное пятно за занавеской, — Павел показал. — Там. Приближается к краю занавески. Когда оно скроется, ты умрешь.

Девушка рассмеялась. В ее глазах Павел видел легкий испуг.

— Если я скажу, что люблю тебя, я буду спасена? Это наглый шантаж!

— Нет. Ты будешь спасена, если скажешь правду.

Инна наклонилась к Павлу, коснувшись его руки теплой грудью. Поцеловала в щеку.

Отвернувшись, хотела лечь. Павел сел на постели, схватил ее за плечо, развернул к себе.

— Что? — Инна наморщила лоб.

— Не спи. Нельзя сейчас спать. И не отворачивайся! Я должен все время видеть твое лицо.

Инна села на постели, натянув одеяло. С тревогой взглянула на него.

— Паша, что происходит?