Читаем Судебные речи полностью

Господа присяжные заседатели! Чем сложнее дело, подлежащее нашему разрешению, тем более внимания должны вы употребить на то, чтобы из массы мелких подробностей и частностей выделить те обыкновенно немногие, но коренные данные, по которым составляется ясное представление о существе самого дела. Забудьте на время эти подробности. Они не в силах создать зрелого убеждения о вине или невиновности подсудимого; они только могут более или менее ярко окрасить впечатления, выносимые вами из дела. Сосредоточьте всю силу разумения вашего на немногих, но неизбежных вопросах. Позвольте мне помочь вам в этой работе. В каждом уголовном деле есть три вопроса, тесно между собою связанные. Они одинаково достойны серьезного обсуждения. Их можно рассматривать отдельно, но итог надо подводить по всем вместе. Иначе решение будет неполно, односторонне, не будет проникнуто живым чувством правды. Прежде всего, доказано ли преступление, в котором обвиняется Юханцев? Подсудимый и прежде, и здесь на суде не отрицал совершения растраты денег, в огромной сумме вверенных его хранению. Подсудимый не умаляет требований гражданского истца, не смягчает размеров своего деяния. Собственное сознание всегда признавалось одним из лучших доказательств, если оно дано было без принуждения, нравственного или физического, или если нельзя было заподозрить, что признающийся сознательно, в виде каких-либо великодушных порывов, губит себя и приносит себя в жертву, или, наоборот — торгуется с судом, и сознанием в меньшей вине старается купить возможность умолчания о большей вине и оставления ее без рассмотрения. Вы посудите, есть ли в словах Юханцева признаки такой жертвы или попытка войти в сделку с правосудием. Если вы не найдете ни того, ни другого, то припомните, что сознание сделано им откровенно и без колебаний, впервые даже и не суду или его органам, а кассиру Мерцу. Следовательно, оно не было вынуждено, но было добровольное. Но этого мало. Опасно приписывать человеку преступление только потому, что он сам себя обвиняет, когда обстоятельства, эти молчаливые свидетели и доказчики преступления, идут вразрез с сознанием или не подтверждают его. Они должны сопровождать сознание. Они придают ему цену и как доказательству преступления, и как указанию на отношение подсудимого к своей вине. Отыскивая эти обстоятельства в деле, вы остановитесь на экспертизе, весьма редкой по своему содержанию. Бухгалтерская экспертиза требует особого навыка и особых специальных знаний. Если в представителях ее вы не найдете признаков навыка или ручательства в полном обладании прочными знаниями счетоводной техники, если заключение их нетвердо, шатко, уклончиво, вы хорошо поступите, если отвергнете экспертизу и не будете ее считать доказательством. Но если экспертиза произведена и выражена со спокойствием и достоинством истинного знания, если сами эксперты являются настоящими представителями своей специальности, то экспертизу надо принять и прислушаться к ней со вниманием и уважением. Вы слышали, что говорили эксперты, вы знаете, кто они: один — опытный чиновник министерства финансов, другой — бухгалтер частного банка, третий — представитель счетоводного учреждения и изобретатель новой системы, системы тройной бухгалтерии. Они подтверждают цифрами и строгим исследованием то, что по своим воспоминаниям говорит Юханцев. Поэтому вы, вероятно, признаете деяние Юханцева доказанным. Тогда из ряда подробностей и отдельных объяснений, данных на суде, вы восстановите простейшую картину того, что делал он. Вы увидите, что, имея в руках чековые книжки по текущему счету Общества взаимного поземельного кредита, открытому Государственным банком, подсудимый брал по чекам, доверчиво подписанным управляющим и -иногда даже бухгалтером, деньги с текущего счета, показывая затем чеки на меньшую против действительности сумму или вовсе не показывая их в своих ведомостях или памятных записках, т. е. совершал или перебор денег Общества, или прямое их присвоение. Вы припомните затем, что подобные действия повторялись и с деньгами, на взнос которых на текущий счет подсудимый получал ордера. Он или не вносил их вовсе, присваивая себе, или же вносил меньше, чем следует, оставляя недостающую сумму себе. Когда, по некоторым признакам, начинала на его казначейском горизонте показываться туча, называемая ревизиею, подсудимый пополнял пробелы и прорехи своих текущих счетов и для этого сводил концы с концами взносами наличных денег. Из его х:лов вы знаете, что он изглаживал таким образом следы одного злоупотребления посредством другого. Это другое состояло в том, что он закладывал в Государственном банке облигации, которые хранились в кассе в пакетах. Это были большие и прочные ценности, рассчитанные на фунты стерлингов, т. е. на золото, и составлявшие часть вспомогательного капитала, данного правительством Обществу, чтобы придать его операциям наибольшую солидность. В 1875 году в ревизии кассы был внесен несколько больший, хотя все еще недостаточный порядок, и подсудимый, прекратив свои действия с чеками, начал с этого времени исключительно пользоваться вверенными ему ценными бумагами, закладывая их, продавая в разные руки и получая разницу между ценою, по которой они бывали заложены, и биржевою, по которой их продавал Зингер, причем к началу 1878 года дошел до громадной цифры, превышающей два с половиною миллиона рублей. Эксперты определили вам, сколько приблизительно осталось в его пользу за вычетом расходов по оплате купонов, платежу куртажных денег, процентов по ссудам из банка и т. д. Остается все-таки большая сумма. Что сделано с нею? Истратил, роздал, разбросал в неудержимых тратах без оглядки назад, без заглядывания вперед, говорит подсудимый. Припрятал, утаил, припас на черные дни, говорят обвинители. Растратил, выражаясь юридическим языком, говорит Юханцев, присвоил — утверждает прокурор. Я должен вам сказать, господа присяжные заседатели, что для нравственного суда над Юханцевым без сомнения полезно определить, что именно он сделал с деньгами, которые он так широко черпал в кассе Общества. Между растратою и присвоением существует серьезная нравственная разница, и о какой бы сильной распущенности ни говорила растрата, разбрасывание чужих денег, но она все-таки по отношению к обвиняемому лучше, чем та преступная предусмотрительность и запасливость, которыми характеризуется присвоение, в котором место увлечения занимает уже расчет. Но, с точки зрения закона, присвоение и растрата суть преступления равносильные. Закон видит исходную точку преступления в обоих случаях одинаково в обмане доверия, злоупотреблении положением и указывает на результат преступления — вред или убыток, одинаковый и от растраты чужих денег, и от их припрятания.

Перейти на страницу:

Все книги серии Кони А.Ф. Собрание сочинений в 8 томах

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии