Судебные ошибки

В квартире события неизменно разворачивались так же, как в их первый проведенный вместе вечер. Джиллиан оставалась, в сущности, посторонней, пока Артур с сестрой стряпали, потом Сьюзен садилась с тарелкой к телевизору. С Джиллиан она заговаривала редко. Но когда это происходило, на первый план выступала собранная Сьюзен. Сосредоточенная, связно мыслящая личность, астероид в поясе космической пыли. Она никогда не проявляла перед Джиллиан своего безумия.

Однажды Артуру потребовалось сменить в подвале выключатель. Сьюзен подошла к сидевшей на кухонном табурете гостье за очередной сигаретой. Теперь она доверила Джиллиан поднести пламя зажигалки и сделала первую затяжку так сильно, словно надеялась сразу превратить всю сигарету в пепел.

— Я не понимаю вас, — сказала Сьюзен. И, защищенная голубоватой завесой табачного дыма, устремила на Джиллиан взгляд красивых зеленых глаз.

— Вот как?

— Я постоянно меняю мнение. Вы Нестроптивая или Нормальная?

Джиллиан была ошеломлена. Не тем, что предполагала Сьюзен, а услышанным от нее собственным словом, которым она в Олдерсоне называла пассажиров грохочущих мимо тюрьмы поездов. Для нее они были Нормальными не в силу какого-то внутреннего превосходства, а потому, что были избавлены от клейма заключения. Сьюзен наверняка подобным образом рассматривала так называемых психически здоровых.

— Стараюсь быть Нормальной, — ответила Джиллиан. — Иногда представляется, что так оно и есть. Особенно когда я с Артуром. Но все же не уверена.

На этом разговор прекратился, однако спустя несколько дней Артур вечером взволнованно позвал Джиллиан. Она нашла его во второй спальне, там было темно, свет шел только от экрана портативного служебного компьютера, который он привозил домой каждый вечер.

— Сьюзен прислала тебе письмо по электронной почте!

Джиллиан осторожно подошла к экрану. И, начав читать, медленно опустилась на колено Артура.

* * *

Артур, предоставь письмо Джиллиан. НЕ ЧИТАЙ. Оно не для тебя.

* * *

Привет, Джиллиан!

Пожалуйста, не волнуйтесь особенно из-за этого. Я трудилась над письмом три дня, Валери мне немного помогала. Обычно я не могу написать больше, чем фразу-другую. В день выдается не так уж много минут, когда я способна удерживать слова в памяти настолько, чтобы записать их, особенно когда они о себе. Я либо не могу вспомнить слово, обозначающее чувство, либо мое чувство исчезает, когда вспомню его.

Большую часть времени мысли у меня обрывочны. Нормальные, видимо, не понимают этого, но для меня обычное состояние, когда образы в голове возникают и исчезают, словно языки пламени над горящим поленом.

* * *

Но я хорошо провожу дни, и у меня есть кое-что, чего я ни за что не смогла бы высказать вам лицом к лицу. Разговоры даются мне очень трудно. Я не могу касаться сразу всего. Один только взгляд в глаза может оказаться сбивающим с толку, шутка или улыбка тем более. Вопросы. Нового выражения достаточно, чтобы отвлечь меня на несколько минут. Для меня лучше так.

* * *

Что я собиралась сказать?

* * *