Судьбы вертящееся колесо

- Грег, разберись в методе Гесэра, я прошу тебя. Может быть, он понравится тебе. - Ровно столько, сколько нужно знать научному руководителю Центра, я уже знаю об этом методе. Понравиться он мне не может. Это было бы предательством. - Какое предательство? Ты о Программе? Ей уже мало кто верит. Грегор оторвал взгляд от табло микрокомпьютера, вмонтированного в рабочий стол, и молча посмотрел на жену. Тамила стояла в дверях, прислонившись к косяку. "Щадя его самолюбие, смалодушничав в спорах с ним, я позволила ему дойти до этого состояния. Дождалась, что удача и успех начали уходить от него..." - Да, да. Что ты на меня так смотришь? Одно то, что вы в Центре официально рассмотрели другие методы восстановления истории, есть признание провала Программы. Она прошла в дальний угол комнаты и уселась на диван, чтобы наконец начать этот неприятный разговор, необходимость которого в последние дни тупой болью напоминала ей о себе. Грегор сейчас не был расположен к такой беседе. Он решил сразу же "прекратить" разговор, - Тамила, по-моему, ты больше, чем следует, вмешиваешься в мои дела. - Нет, Грег, тебе сейчас не отвертеться такими фразами. Нам надо поговорить серьезно, - О чем? - Я считаю, что тебе надо либо сблизиться с группой Гесэра, либо вовсе оставить работу в Центре. - Тамила, прошу тебя, не вмешивайся в мои дела, А сейчас мне совсем некогда с тобой разговаривать. - Нет! - глаза ее были в слезах.- Нет, не отталкивай меня. Я не могу безучастно смотреть, как ты будешь терпеть поражение. Ты скоро потеряешь свое имя. Еще не поздно предотвратить эта. Я женщина. А ты для меня все! Твое поражение ранит и меня! Сейчас я имею право вмешаться. Грегар выпрямился, оторвавшись от дел. Глаза жены, в слезах, следили за ним. - Тамила, дорогая, я по-прежнему верю в наше дело. Вот увидишь, мы одолеем все трудности, - в его голосе были удивительное спокойствие и уверенность. Уже несколько растерянная от этого холодного спокойствия, она неуверенно сказала: - Грег, все считают, что Гесэр нащупал что-то очень реальное. Ты что, не веришь в эта? - Не верю, что это лучше, чем наш метод. Допустим, они и обнаружат отпечаток мыслей и знаний художника в толще красок. Они сами сознают, что вид этого отпечатка будет в тысячу раз сложнее самых сложных рентгеновских голограмм. Надо ведь потом расшифровать эти следы. А эта задача не легче, чем чтение сюжетов картин. - Но многие уже поддерживают этот метод. - Они еще пожалеют об этом. Из-за них силы Центра разбиты на два направления... Ты лучше не вмешивайся во все это... И с Гесэром больше не встречайся. Я все знаю... Тамиле казалось - муж, и не желая вникнуть в суть ее переживаний, разрушил одним ударом всю ее аргументацию. Говорить с ним теперь было бесполезна. От разговора у "ее осталась глухая неудовлетворенность и еще какое-то смуглое .предчувствие беды...

* * *

Ни на ядерных, ни на атомных уровнях не удавалось найти следов "биополя". Мощные электронные микроскопы, чувствительные гравитационные топографометры, реагирующие на малейшие нюансы в расположении микромасс, субрентгеновские голограмметры сканировали, просвечивали и восстанавливали стереоизображения атомных слоев вещества красок. Центр словно затаил дыхание, как когда-то перед первыми экспериментами по "оживлению" картин. Машины же искали некую несвойственную неживой природе, до сих пор неизвестную закономерность в пространственном распределении параметров этой микросферы... Когда-то на заре становления кибернетики примитивные электронно-вычислительные машины расшифровали письменность исчезнувших цивилизаций. Загадочные иероглифы, передающие не только целые предложения, а в некоторых случаях даже законченные сюжеты, были расшифрованы и открыли людям мир далеких предков. Но там машины имели дело с символами, рассчитанными на то, чтобы люди силой логического анализа могли читать их или же восстановить в случае утеря ключа к ним. То, что предстояло расшифровать сейчас, не было сознательным продуктом человеческой деятельности. Это был всего лишь "отпечаток" деятельности его мозга, неосознанно оставленный им на предмете своего сильнейшего сосредоточения на холсте, покрытом свежей краской.

* * *