Судьбы наших детей

Сначала Крокетт возмутился, что его потревожили: «Какого черта тебе здесь надо, Флокс?» Молодые коллеги называли Мэнникона Флоксом. Это было вроде профессиональной клички. Но когда Мэнникон объяснил причину своего визита, Крокетт согласился заглянуть в его лабораторию. Из прошлого опыта Мэнникон знал, что прибегать к помощи Крокетта было делом весьма полезным. Уже в час пятьдесят семь Крокетту пришла в голову блестящая идея — ввести раствор перорально мышам разной окраски, в том числе и желтой, едва ли не последней из группы желтых мышей в виварии у Мэнникона. Белая, серая, черная и пегая мыши, проглотив по нескольку капель раствора, резвились как ни в чем не бывало — и даже стали от этого чуть наглее и воинственней. Желтая мышь через двадцать восемь минут преспокойно протянула ножки. Таким образом они выяснили, что при внутреннем применении раствор действует так же, как и при наружном. Однако Крокетт еще не придумал, как ликвидировать предательские кольца, которые оставались, когда раствором пользовались для выведения пятен. Этот аспект проблемы его не интересовал. Но то, что незначительная добавка диоксотетрамеркфеноферрогена-14 уничтожала упрямую мыльную пену, произвело на него впечатление, и он сделал Мэнникону по-американски сдержанный комплимент. «Что-то в этом есть», — сказал он, не переставая сосать сахар с ЛСД.

— Почему нам нельзя поговорить здесь? — спросил Мэнникон, когда Крокетт предложил выйти из лаборатории. Мэнникон должен был отмечать в табеле время своего прихода и ухода и отнюдь не жаждал объяснять администрации, зачем ему понадобилось уйти среди рабочего дня.

— Не будь наивным, Флокс, — только и сказал Крокетт вместо объяснения, так что Мэнникону пришлось запихнуть все свои записи в портфель, расставить по местам на полках все приборы и химикаты, какими они пользовались, запереть холодильник и последовать за Крокеттом в коридор.

У выхода они встретили мистера Паульсона. Положив руку на плечо Крокетту, мистер Паульсон сказал:

— Здорово, дружище. Привет, Джонс. Ты что тут делаешь?

— Я… — выдавил из себя Мэнникон, чувствуя, что сейчас он начнет заикаться.

— Он назначен на прием к глазному врачу, — отчеканил Крокетт. — Я его отвезу.

— А, — сказал мистер Паульсон. — Наука смотрит в миллион глаз. Старый добрый Крок.

Они вышли из ворот.

— Вы не будете брать вашу машину, мистер Джонс? — спросил Мэнникона сторож на стоянке. Четыре года назад он услышал, как мистер Паульсон назвал Мэнникона Джонсом.

— На вот, — вмешался Крокетт, протягивая сторожу кусочек сахару с ЛСД вместо чаевых. — Соси.

— Спасибо, мистер Крокетт. — Сторож засунул сахар в рот и начал сосать его. «Ланча» вырвалась со стоянки на автостраду и устремилась в направлении популярных журналов и общества изобилия, открытая солнцу, ветру и дождю. «Господи, — подумал Мэнникон, — вот это жизнь».

— Теперь, — сказал Крокетт, — подведем предварительные итоги.

Они сидели в затемненном баре, убранном под английский постоялый двор, с витыми медными рожками, хлыстами и охотничьими гравюрами. На одинаковом отдалении друг от друга у стойки красного дерева сидели три замужние дамы в мини-юбках, ожидая джентльменов, которые не были их мужьями. Крокетт пил «Джек Дэниелс» с водой, Мэнникон потягивал «Алекзандер», единственный алкогольный напиток, который он переносил, потому что этот напиток напоминал молочный коктейль.

— Первое преимущество, — сказал Крокетт, — отсутствие мыльной пены. Огромное преимущество — если вспомнить про все эти загрязненные реки. Тебя будут чествовать как национального героя.

Мэнникон даже вспотел от удовольствия.

— Первый изъян, — продолжал Крокетт, заказывая очередной «Джек Дэниелс». Он пил быстро. — Первый изъян — остаточные кольца. Преодолимая трудность, должно быть.

— Это вопрос времени, — забормотал Мэнникон. — Используя различные катализаторы, мы могли бы…

— Возможно, — сказал Крокетт. — Преимущество второе. Отчетливое сродство, правда непонятного характера, к желтым живым организмам. Пока что мы можем говорить наверняка только о мышах. Последние эксперименты подтверждают эту гипотезу. В любом случае ты сделал открытие. Интерес к веществам с различным химическим сродством к различным организмам не ослабевает. Определенно это успех. Тебя можно поздравить.

— Но мистер Крокетт, — сказал Мэнникон. Он еще сильнее вспотел от удовольствия, услышав такие слова от человека, который был лучшим на курсе в МТИ. — Это, должно быть…

— Называй меня Крок, — сказал Крокетт. — В этом деле мы оба повязаны.

— Крок, — растроганно повторил Мэнникон, думая о «ланче».

— Изъян второй, — сказал Крокетт, принимая из рук официанта новый «Джек Дэниелс». — Похоже, раствор ядовит для тех организмов, к которым он проявляет сродство. Вопрос: а является ли это свойство изъяном?

— Это меня… ну… и беспокоит, — выдавил Мэнникон, думая о восемнадцати окоченевших мышиных трупиках в запертом холодильнике.