Судьбы и фурии

К слову, у него есть друг, который мог бы выписать для Лотто рецепт такого средства. Он полез искать записную книжку, и в его открытом ящике Лотто мельком заметил знакомый маслянистый блеск. Пистолет!

[Ночной сторож в их старом доме носил такой же в кожаном футляре.]

После этого разговора пистолет в столе декана стал единственным, о чем Лотто мог думать. Снова и снова он видел перед собой эту короткую вспышку света и чувствовал тяжесть оружия в своей руке.

НАСТУПИЛ ФЕВРАЛЬ.

Дверь класса по английскому открылась и вошел какой-то странный, похожий на жабу человечек в красном балахоне, с лицом, как у личинки, рыхлой кожей и редкими волосами. Настоящий красавчик, короче говоря. Сняв плащ, коротышка написал на доске: «Дентон Трэшер», а затем на секунду прикрыл глаза. Когда же он снова открыл их, его лицо исказила гримаса боли, а руки напряглись так, словно он схватил ими пудовую гирю.

– Войте, войте, войте, войте! – прошептал он. –

О, каменные люди!
Имей глаза и языки я вам под стать,
пустил бы я их в ход, да так,
что рухнули бы своды рая!
Ушла, ушла навеки, без возврата, знаю!
Неужто мертвой от живой не отличу?
Мертва она, мертва, как лед или земля.
Но дайте зеркала! Я поднесу к лицу.
И если гладь покроется туманом – жива![2]

В классе царила абсолютная тишина. Не прозвучало ни единого смешка, ничего. Мальчики застыли. И в этот миг на Лотто снизошло озарение. Вот же он – ответ на все его вопросы, вот то, что ему нужно! Прекрасная возможность забыть о том, кто ты есть на самом деле, и стать кем-то другим! Возможность заставить замолчать самый жуткий объект на свете – класс, полный мальчишек! Лотто жил в мутном, размытом мире с тех пор, как умер его отец, но в тот момент к нему вдруг снова вернулись краски!

А человек у доски тем временем глубоко вздохнул и снова стал самим собой.

– Ваш учитель заболел, – объявил он. – Не то плеврит, не то водянка. Я буду его заменять. Меня зовут Дентон Трэшер. Итак, молодые люди, скажите-ка мне, что вы сейчас проходите?

– «Убить пересмешника», – прошептал Арнольд Кэбот.

– Господи Исусе, – пробормотал Дентон Трэшер, а затем вдруг взял корзину для мусора и ураганом пронесся по рядам, сметая в нее все тетрадки. – И это они называют хорошим образованием! Такими темпами через двадцать лет мы все станет рабами у японцев. Никто не может по праву считаться человеком, пока не познает настоящего Мэтра. Но ничего, когда мы закончим, вы все станете настоящими фанатами Шекспира!

Он сел на край стола, потер ладони и скрестил руки на груди.

– Для начала, – сказал он, – кто может ответить мне, в чем состоит разница между комедией и трагедией?

– Торжественность против юмора, тяжесть против легкости? – ответил Франциско Родригез.

– Неправильно, – отрезал Дентон Трэшер. – Но на самом деле это был вопрос с подвохом. Разницы нет, оба эти понятия относительные. Любая история – это пейзаж, где трагедия может быть одновременно и комедией, и драмой. И наоборот. Все зависит от вашего отношения. Взгляните. – Он соорудил руками «экранчик» и поднес его к Желешке, грустному мальчику, который при его приближении тут же втянул голову в плечи. Дентон запнулся и поспешно перенес свой «экран» к Сэмюелю Харрису, веселому и популярному темнокожему парню, который к тому же был рулевым на лодке Лотто.

– Трагедия, – вынес свой вердикт Трэшер, и все расхохотались, а Сэмюель – громче всех. Его уверенность в себе была просто невероятна. Дентон Трэшер все носил и носил свой «экранчик» по классу, пока в него не попал Лотто. Его глаза встретились с влажными глазами мужчины.

– А тут комедия! – сказал тот.

Лотто рассмеялся, как и все остальные, но не потому, что его это задело и он надеялся это скрыть, а потому, что был искренне благодарен Дентону Трэшеру, ведь в тот день он распахнул перед ним двери театра.

Единственного места в этом мире, где Лотто мог бы жить.

ЕМУ ДОСТАЛАСЬ РОЛЬ ФАЛЬСТАФА в весенней постановке. Наверное, дело было в гриме, но тогда его собственное жалкое «я» каким-то образом полностью растворилось в его герое.

– Браво! – сказал Дентон Трэшер в другой раз, когда на одном из уроков Лотто прочитал монолог Отелло.

Лотто коротко улыбнулся в ответ на похвалу и вернулся на свое место.

На соревнованиях по гребле их команда побила университетскую – Лотто так старался грести в одном темпе с остальными, что его чуть не хватил удар.

Ему все еще было тоскливо, даже несмотря на то, что пришла весна, на деревьях треснули почки и на их ветви вернулись птицы. К тому же в апреле Салли позвонила ему и, всхлипывая, сообщила, что Лотто не может вернуться домой на летние каникулы.