Судьбы 100-летия (сборник)

Екатерина Блынская. Москва

«Не дорого ль стоит неправда?..»

Не дорого ль стоит неправда?
Тут можно солгать без ума.
По правую руку Непрядва.
По левую руку Мамай.
Прожгло одиночеством скользким…
Не снять эти швы никогда.
Не тут собирается войско.
Не там напирает орда.
Кем этот вулкан расковырян?
Кто лишний утащит кусок?
Ты дышишь – огромен, всемирен…
Ты умер – до ямки усох.
Ну, что же, кровавая жатва…
По косточке правду ломай!
По правую руку Непрядва.
По левую руку Мамай.
Да где тут возможно такое?
Смешно притворяться своим.
Кто дрогнул, тот слился с толпою,
но, вряд ли остался живым…
А думать сегодня несложно.
Нетрудно ходить по верхам.
Сумеешь? Живи осторожно.
Всемирье своё выдыхай.

Дерево

Меняет пространство кисель на слезу
по клетке меня отторгая.
Наверное зная, что перенесу,
что воля не светит другая.
И в том копошении, словно в бреду,
срастаются новые темы,
поверив, что в память уже не придут
те, что выбирают сутемень.
Я, может быть, знаю, откуда расту
и распространяюсь утешно.
По воле всевышней не зная простуд,
не ломана, гнусь, как орешник.
В ветрах первородных размах мой тягуч
и ствол без расколов и трещин.
И пусть в облаках, в электричестве туч,
секира перунова блещет.
Мне лишь бы услышать корявой спиной,
во вретище прячась простое,
как ласково молится дождь ледяной
за нас, умирающих стоя.

«Война и мир прочитаны давно…»

Война и мир прочитаны давно.
В бессмертном списке столько персонажей…
Лежит на камне вящее зерно
и я уже не беспокоюсь даже.
Смирилась с тем, что никому не впрок
и в плесени пушистой глохнет завязь.
Что там, где важен каждый лепесток,
я, может быть, себя не досчитаюсь.
Что я за облака не потянусь
и под землёй путей своих не вижу.
На кровь живую налетает гнус,
всегда желая сильных обездвижить
И потому, что высших степеней
не знаю я, привыкнув жаться с краю,
молюсь равно на крест и орепей
и третьего себе не выбираю.

«Говорила мне мать: не купайся в Почай – реке!..»