Судьбы 100-летия (сборник)

Я не люблю тебя, Санкт-Петербург! –
Глухой, безгласный. О тебя страна
моя споткнулась и упала в блато,
лицом на запад. Посмотрите на
росс-секонд-лэнд. Хватайте бройлер-кур

гигантски ноги. Славно ль, Питер герр? –
Малоголов и страшно вниз велик,
сидит болваном в крепости проклятой.
Пошло аукаться: на зло – зло – зло… Ярлык
франко-немецко… Невиновно падал
в снег Милорадович. Цвет сумерек, химер.

Петруши ль? бесы ль? – Достоевский знал.
Февраль-иуда. Пресневеет соль
неудержимо. С запада – Аврора –
в мою державу: разгуляйся, голь
неправая, не ведая позора.
Яволь, мон шер товарищ финских скал.

Ты в западно, ты в западлопоклон
согнулся, зная – не закат, а кровь
горит в Неве и в прочерках каналов,
в знаменах, звездах. О моя любовь,
как ты, свободу чуя, ликовала,
еще не слыша поминальный звон.

Моя страна с улыбкой распадалась.
Отпали азиаты, пятясь вон.
Юг закружил шальные ривердансы.
Весь полузапад вытек из окон,
собою горд. Что говорить о Гансе
иль о Шамиле? В Беловежской, малость.

– Россия, ты свободна! Ото всех… –
Пуще неволи Пуща, коль охота.
Сквозь слезы не видать пути. Попутчик,
и ты ослеп? Не видно поворотов.
Кто поводырь нам? – умысел иль случай?
Бог ведает. Ну а слеза – не грех.

Я знаю – эти плачи не нужны
здесь. На земле у всех свои права.
Москва, Евразии средина золотая,
любимая, бульваров дерева
так бесконечно-нежно обнимают,
и – благовест в четыре стороны!

Тебя ж я не люблю, Санкт-Петербург.
Я не боюсь тебя, тебе не верю.
И ангел твой – несчастлив на столпе.
Кораблик твой – всё не найдет свой берег.
…Я так тоскую по любви к тебе –
послевоенной, детской.

2

А в Эрмитаже – царь на троне замер,
И – будто настоящие – усы.
Восторг и – боязливо – «вдруг он встанет?!» –
такой красивый… Красной полосы
не замечаю, бархатной преграды –
царь Петр – велик. А подходить – не надо.

А Новая Деревня – как с пожара –
черна. Но за соседскою стеной –
спит кукла – в розовом, трофейная. Но жалко
котят и кошку – вот молокопой –
в жестяночке, пропахшей леденцами –
средь лопухов. И подрастаем сами.
…
Я знаю, как родное отторгает –
меняет имя, с именем – судьбу.
– Прости меня!.. – слепящими кругами –
Заневский… Серафимовское… Дул,
дул ветер западный… И крысолову рады.
Любимый город. Больно и надсадно.
Иначе бы! Иначе – не могу.

3

Просыпается город за Невским фасадом.
Бедный, важный – родной, всё равно тебе рада.
Твои лица – любимы, и запахи моря
ветром западным гонят и волны, и горе.
Ангел твой терпеливый научает прощенью
и любви, и…
Родной, помоги мне в ученьи.

Татьяна Че. Москва

Владимиру Высоцкому