Судьбу можно изменить! Тайны Небесных Ангелов

История Дили

Родилась я в татарской семье. Когда мне было два года, на свет появилась моя младшая сестренка. Уже в четыре года мне впервые пришлось испытать боль, которую я не заслужила. И причинила мне ее моя собственная мама. Практически с первых дней, она поделила нас, своих дочерей, на «плохую» и «хорошую». Что бы ни сделала младшая сестра, ей все прощалось. Как бы ни поступила я – это всегда было плохо. Подрастая, сестра стала хитрить: поняв, что все и всегда ей сходит с рук, все свои проступки она стала сваливать на меня, чтобы ей не доставалось от матери. Мать была главной в семье и верила лишь сестре. Мне же попадало даже за то, чего я не делала. Только отец был добр и справедлив ко мне. Но и он не всегда мог судить о происходящем непредвзято: когда матери нужно было защитить сестру, она умела убедить его, что во всем виновата я, тогда и он проявлял ко мне несправедливость.

Я становилась замкнутой. А с каждым несправедливым замечанием в моей душе все сильнее разгоралась агрессия по отношению ко всем домашним. И не только к домашним. Начались проблемы в школе. Несмотря на то, что я была способным ребенком, я стала рассеянной, забывчивой и неаккуратной, но, как ни странно это прозвучит, мне это даже нравилось. Мне стало нравиться выводить мать из себя. Я разбрасывала грязные вещи, пропускала уроки, дралась с сестрой, поздно приходила домой. У меня не было никаких желаний, кроме одного – поскорей вырасти и навсегда уехать из этого постылого дома, где я никому не нужна. Так, при живых родителях, в полной семье, я стала брошенным ребенком. Мне не хватало ласки, любви, нежности – тех чувств, которые делают нас добрее, милосерднее, сострадательнее. Совершая гадкие поступки, я получала наслаждение и совершенно не задумывалась о том, что я иду неверным путем, и о том, что за все это мне придется ответить. Мне бы простить их всех, принять ситуацию как есть, и тогда, скорее всего, моя жизнь сложилась бы иначе. Но это теперь, пройдя длинный и нелегкий путь и встретив женщину, которая стала истинной матерью для меня и других нуждающихся в этом, я могу и принять, и простить. Люба научила меня, как мне простить своих родителей, как избавиться от злости, что жила в моей душе и «ела» меня изнутри. Это она своим примером учит нас прощать врагов и обидчиков, посылать им свою любовь. Но я забегаю вперед, так как это случилось лишь после того, как я, пережив боль, обиды, унижение, осуждение, разочарование, с израненной душой, однажды попала к ней в дом. А тогда до этого было очень далеко.

Мне было восемнадцать, сестре шестнадцать. Жизнь моя была подобна жизни в аду, как я ее себе представляю. Страдало не тело, страдала душа. Просто уйти из дома у меня не хватало смелости, но и оставаться там не было больше сил – ни моральных, ни физических. Было такое чувство, будто, если я еще немного там поживу, – заболею раком (не знаю почему именно раком) и умру. И тут все решил случай. А я пошла у него на поводу. Моя сестра поссорилась со своим парнем, и он неожиданно предложил мне бежать с ним из дома без разрешения родителей и создать семью. Сказать, что он мне очень нравился, я не могу. Но само предложение покинуть дом, в котором я была так несчастна, было столь соблазнительным для меня, что думала я недолго…

О том, что со стороны мой поступок будет выглядеть аморально (ведь те, кто не в курсе всех событий, просто решат, что я увела парня у собственной сестры), я не подумала, это даже не пришло мне в голову. Там, в моей голове, в то время жила только одна радостная мысль: «Как здорово! Наконец-то, я от них уеду!» Эта мысль начисто вытеснила все остальные.

Естественно, после нашего отъезда сестра облила меня грязью, не признавшись родителям, что она сама поссорилась со своим любимым. Так я стала для всех предателем, изгоем и «позором семьи».

С тем парнем мы прожили чуть больше года. Никто не знал, где мы живем. Поняв, что я беременна, решила сообщить родителям – я надеялась, что они обрадуются. Но я ошиблась. Вскоре мы с мужем расстались. Я осталась одна. Сестра к тому времени вышла замуж за другого и родила двух здоровых детей, но почему-то продолжала злиться на меня. Несмотря на то, что прошло какое-то время, на то, что произошли разные события, на то, наконец, что я все-таки была дочерью своих родителей, путь домой мне был заказан.

К тому времени я стала задумываться о смысле жизни и читать всевозможную литературу. Кое-что из прочитанного было мне близко и оставалось в сердце, согревая его теплом, которого мне так не хватило в детстве. Что-то, наоборот, обдавало холодом. Так я встала на путь познания истины, моей Истины, ведь у каждого из нас она своя.

Через некоторое время отец все-таки подал мне руку помощи и сделал это в тот самый момент, когда я так нуждалась в его поддержке. Низкий ему поклон и спасибо, говорю я каждый раз, вспоминая о нем. Моему сыну Эдику было четыре, когда отец приехал ко мне и предложил взять моего сына к себе, на что я согласилась. Тогда я была словно колючка в пустыне, перекатываемая ветром. Мне хотелось бежать, но куда? И главное зачем?

В руки попалась книга об Анастасии. Желание побывать на море у меня было с детства. Собрав рюкзак со спальником и книги, практически без денег, я отправилась в путь. Прошло больше двух лет поисков себя и своего места в жизни. Было все: и сон в спальнике зимой, рядом с дольменами, и торговля «мелочевкой» на берегу Черного моря, и работа посудомойкой в кафе…

И только в две тысячи седьмом году, попав впервые в Переправную, я поймала себя на мысли, что здесь бы, наверное, я осталась надолго. Эдику нужно было скоро идти в школу. И вновь спасибо отцу, который, приехав на Кубань, тоже полюбил этот край и купил мне и моему сыну небольшой домик. Отец привез сына и уехал, а я схватилась за голову: мой ребенок был хорошо «обработан» бабушкой. Для него я была не мама, а Диля, к тому же – «страшный монстр». Он не играл с детьми, он был зажат, много вредничал и злился.

Не долго думая, я вновь собрала вещи и уехала в Геленджик к «анастасийцам», в надежде, что там мне смогут помочь. Но ничего не вышло, и я в конце августа, как побитая собака, пришла вновь к той, которая уже однажды дала мне кров, когда я еще не имела своего угла и крыши над головой. Где меня впервые обняли и прижали к груди, как родное дитя. «Простите, что уехала, ничего не сказав» – промямлила я тогда. Любовь Ивановна сказала строго: «Прощаю, но не ради тебя, ради твоего сына!» И, уже улыбаясь, добавила: «Слава Богу, ума хватило приехать чуть раньше, уже все дети одеты к школе, завтра Эдика повезу одевать, чтоб не хуже других был». Да, она знает, что такое быть хуже других, она много чего пережила и испытала и теперь хочет одного – чтобы больше никто не познал того, что пришлось познать ей самой.

Тогда мне стало очень стыдно, я поняла: так жить, как я жила, больше нельзя. Я всегда была эгоисткой и думала только о себе и своей боли. Даже когда Бог послал мне ребенка, я не остановилась. Теперь поведение сына – это плоды, которые я сама вырастила и должна собрать. Спасибо моей любимой мамочке, Любови Ивановне, подарившей мне вторую жизнь, полную любви и благодарности ко всем, кто меня когда-то обидел. Я больше не держу на них зла.

Сейчас я знаю, что моя любовь поможет моему сыну вырасти достойным человеком. Я принимаю его таким, какой он есть. Его недостатки – это мои ошибки, и я сама должна их исправить. За три года, что мы живем рядом с мамулей, Эдик очень изменился. Он стал ласковым, внимательным, из него ушла агрессия, и он больше не сидит истуканом, из которого любые слова надо тащить клещами. Он очень любит девчонок. Но больше всех обожает «бабу Любу». После того, как бабушка сходила в школу на разборки, когда его обижали мальчишки, она стала для него настоящим авторитетом. Теперь, за что бы он ни брался, сначала спросит: «А бабушка разрешает?» Я счастлива. У меня и сына есть семья, нас в ней любят. Нам не нужно ни хитрить, ни изворачиваться, ни пытаться быть лучше. Мы – это мы, такие, какие есть.

С любовью, Диля!