Судьба засранца

Мы потянулись к выходу. Но тотчас произошла заминка. У Виталика, выскочившего со своей дамой из их укромного убежища, из кармана свисали предметы дамского туалета, на отсутствие коих на себе дама стала громко жаловаться. Виталик, как истинный джентльмен, не взирая на обстановку, стал одевать свою даму. Другие мужчины тоже, желая показать себя настоящими рыцарями, бросились ему на помощь. Видимо, от усердия повели они себя недостаточно галантно, ибо Марина, обругав их непечатно, резюмировала:

– Кобели вы, а не рыцари!..

Наконец впереди замаячил тускло освещённый фургон. Дверь его была гостеприимно распахнута. С трудом, после нескольких попыток мы влезли-таки в него. Но когда фургон уже тронулся, мы, вглядевшись поняли, что попали не туда куда надо… С пьяных глаз Капуста не разобрал, что «товарищ в форме» – милиционер, а его фургон-автомобиль Спецмедслужбы. Так что комиссия по борьбе с пьянством в полном составе была доставлена в медвытрезвитель.

Ночь в вытрезвителе помню смутно и обрывочно. Роберт Робертович вначале кричал работникам вытрезвителя, что, как член комиссии по борьбе с пьянством, он наделён такими полномочиями, что может весь вытрезвитель направить в вытрезвитель. Потом его тон стал более миролюбив и он стал называть работников вытрезвителя «братьями по оружию» и призывал их идти с ним на штурм «бастионов пьянства»… Потом появилась очаровательная девушка в белом халате и сказала: «Снимай штаны.» Вот это, да!.. Оказалось, что очаровательная девушка пришла ставить мне клизму… Голицин уже никому не грозил и не к чему не призывал, а только просил, чтобы не сообщали на работу. Но его не послушали и сообщили.

У подъезда вытрезвителя нас ждал конторский КАВЗик. В салоне с видом Ивана Грозного, ожидающего сына с целью убиения, восседал шеф. Он окинул нас испепеляющим взглядом. Правда, палёным не запахло, но в животе вдруг закрутило. Может быть, от клизмы, которую мне сделала очаровательная девушка ночью?

Весь путь до нашей шараги в автобусе стояла гробовая тишина, только Голицин однажды процедил сквозь зубы: «Капуста, салат из тебя бы сделать…» Василь Василич промолчал. Возможно, в знак согласия…

К нашему приезду вся шарага уже была собрана в актовый зал. Слухи и на сей раз не дали осечки – наши сослуживцы встретили нас как старых клоунов, пользующихся всенародным уважением: смехом и аплодисментами. На сцене уже были выставлены стулья под огромным транспарантом: «Место позора», – лобное место для проведения гражданской казни над членами комиссии по борьбе с пьянством. Шеф с трудом заставил улечься хохоту, хотя спорадические хихиканья никак не давали начаться собранию. Наконец грозным голосом шеф начал:

– Как вы знаете, во исполнении решений партии и правительства, направленных на искоренение пьянства…

…И тут мой условный рефлекс сыграл со мною злую шутку, которая круто изменила мою судьбу. Едва услышав знакомый с детства колыбельно – политический монолог, сидючи под вывеской «место позора», я незаметно задремал. Условный рефлекс срабатывал безотказно в любой обстановке.

Сквозь сон я слышал периодические взрывы хохота. Это мои соратники по борьбе с пьянством по очереди выходили к микрофону, объясняя своё из ряда вон выходящее поведение минувшей ночью, слёзно каясь в содеянном. Один слишком громкий взрыв хохота заставил меня чуть приоткрыть глаза. Оказывается, у вышедшего к аудитории Виталика из кармана пиджака свисали колготки Марины, которые он так и не успел надеть на неё минувшей ночью. Наши сослуживцы буквально падали со стульев, когда на глазах у всех Виталик великодушно протянул сей предмет дамского туалета Марины промямлив: «Вот, возьми…с этим бардаком совсем забыл…» Следующий взрыв хохота сопровождался изрядным пинком в бок. Оказывается, дошла очередь и до меня. Я с трудом продрал глаза, не понимая, чего от меня хотят. «Кайся…, кайся…», шептали мне члены комиссии по борьбе с пьянством. «А как?» – пытался уразуметь я и никак не мог. Хохот зала стал переходить в коллективную истерику. Шеф уничтожающе резюмировал: «Законченный алкаш».

Я уселся досматривать прерванный сон и проспал самое главное.

Едва закончились объяснения и покаяния, в срочном порядке была избрана новая комиссия по борьбе с пьянством, взамен вдрызг раздискредитированной старой. Председателем новой комиссии был единогласно избран наш шеф, а в число прочих достойных людей шараги вошёл секретарь комсомольской организации Лядов.