Судьба в христианстве

Оказывается, что жизненный путь и развитие личности от рождения и до смерти и дальше, после смерти, прославление этой личности в веках – это одна из основных тем и христианской литературы, и христианской культуры, и иконописи, и богослужебной поэзии, это тема, которую вы встретите практически в любом из аспектов церковной жизни. Но не будем называть этот жизненный путь «судьбой», потому что мы увидим, что во всей этой огромной коллекции жизнеописаний, коллекции жизней человек скорее побеждает свою судьбу, чем оказывается ее пленником. Человек преодолевает свои слабости. Ну что такое «судьба»? Это те слабости, от которых не уйдешь (только у греков это что-то не внутри нас, а вне нас), какие-то обстоятельства, от которых не убежишь, а христианин побеждает эти обстоятельства, правда, победа не дается ему так просто и триумфально, как она давалась людям с точки зрения римских историков, где все было очень просто, надо было быть смелым, решительным, надо было обладать всеми римскими доблестями, – и ты побеждал свою судьбу. В христианстве все гораздо сложнее, одной решительностью, одной смелостью не возьмешь, нужна еще особая чистота, которой всем не хватает, нужно умение слышать Бога и людей вокруг, нужна та решимость, то мужество, та особая черта характера, которую называют смирением.

Надо иметь в виду, что смирение – это не покорность, этот что-то другое. Был такой христианский писатель VI века в Египте Дорофей, который говорил: «Никто не знает, что такое смирение и как оно рождается в душе, если не испытает это на собственном опыте». Есть замечательный современный церковный писатель митрополит Антоний Сурожский, он говорит, что по-латински слово «смирение» – «humilitas» происходит от слова «humus» – земля, земля в огороде. Так вот, как земля в огороде ниже всего (на нее выливают помои), так и смиренный человек не пытается стать выше других. Но земля в огороде приносит плод, из нее вырастают овощи и др., она поразительна именно тем, что приносит плод. Так и смирение человеческое тоже должно приносить плод, должно давать реальные плоды, – тогда это смирение. Простая задавленность, забитость, приниженность, покорность – это еще не смирение, они не плодоносны, они ничего не дают, они просто убивают личность, ликвидируют человека как что-то оригинальное и неповторимое, лишают человека своего собственного «я» и на этом кончается его жизнь. А смирение, наоборот, дает те особые возможности для развития личности и личной неповторимости человека.

Когда мы говорим о христианах, когда мы говорим о христианской культуре, когда мы говорим о христианском пути, то надо употреблять не слово «судьба», а «жизненный путь», и смотреть на жизненный путь (здесь христиане сходятся с язычниками) от начала до конца. Сравните у Софокла: «Нельзя сказать о жизни человека, была она несчастной или счастливой, до его смерти». Это один из принципов и христианского жизнеописания, оно не кончается смертью, а начинается со смерти. Человек умирает и оставляет нам свою жизнь, тогда мы можем посмотреть, какова она от первого и до последнего дня, что он нам оставил. Человек максимально проявляется в своей смерти, а до смерти о нем еще ничего нельзя сказать. Бывают, казалось бы, замечательные люди, которые плохо кончают, которые к моменту смерти становятся жалкими, несчастными, преступными, даже порочными. Бывает наоборот, человек, который ничем долгое время не отличался, казалось, был никаким, и вдруг в последние годы жизни или даже в последний год жизни вырос. Что это? Греки сказали бы – такая у него судьба, мы скажем – вот так его вел Бог, таков его жизненный путь.