Судьба Убийцы

Он замолчал. Выуживать из него информацию казалось не меньшим мучением, чем доставать кусочки кости из раны.

- Когда мы покинули Аслевджал, чтобы вернуться в Клеррес… - сказал он внезапно. – Это была идея Прилкопа. Я все еще восстанавливался после всего, что произошло. Я не чувствовал себя достаточно знающим, чтобы наметить свой собственный путь. Он всегда хотел вернуться в Клеррес. Страстно желал этого, так много лет. Его воспоминания об этом месте всегда отличались от моих. Он пришел из времен, когда Служители еще не были порочны. Из времен, когда они действительно служили Белому Пророку. Когда я рассказал ему о своем времени там, о том, как они поступали со мной, он пришел в ужас. И тверже, чем когда-либо, решил, что мы должны вернуться, чтобы все исправить.

Внезапно он вздрогнул, обхватил себя руками и ссутулился. Я повернулся к нему. В бледном свете звезд на потолке он выглядел очень старым и маленьким.

- Я позволил ему уговорить меня. Он был… я надеялся, что он... у него очень большое сердце, Фитц. Даже после того, как он видел все, что сделала Илистор, он не мог поверить, что Служители теперь служат только алчности и злобе.

- Илистор?

- Ты знал ее как Бледную Женщину.

- Я не знал, что у нее есть другое имя.

Его губы изогнула слабая улыбка.

- Ты думал, что когда она была младенцем, ее называли Бледной Женщиной?

- Я… ну, нет. На самом деле я никогда об этом не думал. Ты называл ее Бледной Женщиной!

- Называл. Такова старая традиция, или, быть может, суеверие. Не называй истинное имя того, чье внимание не хочешь привлечь. Возможно, оно пошло от тех дней, когда драконы и люди привыкли уживаться в одном мире. Тинталье не нравилось, что люди знают ее истинное имя.

- Илистор, - тихо сказал я.

- Она ушла. И все же я избегаю ее имени.

- Она действительно ушла, - я вспомнил о ней, какой видел ее в последний раз. Ее руки оканчивались почерневшими обрубками костей, длинные волосы свисали вокруг лица, вся обманчивая красота исчезла. Я не хотел думать об этом, и был благодарен, когда он снова заговорил, мягко размывая границы слов:

- Когда я вернулся с Прилкопом в Клеррес, Служители сперва были… поражены. Я говорил тебе, что был тогда очень слаб. Будь я в себе, я был бы гораздо более осмотрителен. Но Прилкоп ждал лишь мира и покоя, потрясающего возвращения домой. Мы вместе пересекли дамбу, и все, кто видел его, знали, кто он - пророк, который выполнил дело своей жизни. Мы вошли, и он отказался ждать. Мы отправились прямо в комнату для аудиенций, принадлежащую Четверым.

В тусклом свете я наблюдал за его лицом. Начала появляться улыбка. Исчезла.

- Они лишились дара речи. Испугались, возможно. Он откровенно сообщил, что их поддельный пророк провалился, и что мы выпустили Айсфира в мир. Он был бесстрашен, - он повернулся ко мне. – Женщина закричала и выбежала из комнаты. Не уверен, но, думаю, это была Двалия. Так она услышала, что руки Бледной Женщины были съедены, и как она умерла в холоде, как она голодала и замерзала. Илистор всегда презирала меня, а в тот день я получил и ненависть Двалии.

Тем не менее, почти сразу Четверо устроили нам настоящий приветственный праздник. Изысканные обеды, на которых нас сажали за высокий стол вместе с ними. Развлечения, нам предлагали опьяняющие напитки и куртизанок – все, чего мы только могли пожелать, по их представлениям. Нас восхваляли как вернувшихся героев, а не двоих людей, уничтоживших будущее, которого они добивались.

Снова тишина. Затем он перевел дыхание.

- Они были умны. Они попросили полного отчета обо всем, что я совершил, как и следовало от них ожидать. Они предоставили в мое распоряжение писарей, предложили мне лучшую бумагу, прекрасные чернила и кисти, чтобы я мог записать все пережитое в огромном мире. Прилкопа почитали как старейшего из всех Белых.

Он замолчал, и я подумал, что он заснул. Он выпил гораздо больше бренди, чем я. Моя уловка сработала слишком хорошо. Я взял чашку из его расслабленной руки и аккуратно поставил на пол.

- Они предоставили нам роскошные комнаты, - продолжил он наконец. – За мной ухаживали лекари. Ко мне вернулись силы. Они были так покорны, так извинялись за то, что усомнились во мне. Так полны желания учиться. Задавали мне так много вопросов… Однажды я осознал, что, вопреки всем их вопросам и лести, смог… уменьшить тебя. Рассказать свою историю так, будто ты был несколькими людьми, а не одним. Конюх, бастард принца, убийца. Чтобы спрятать тебя от них, оставить безымянным Изменяющим, который служил мне. Я разрешил себе признать, что не доверяю им. Что никогда не забывал и не прощал того, как плохо они со мной обращались когда-то и как удерживали меня там.