Судьба Убийцы

Большая часть экипажа Проказницы была с Пиратских островов. Отказ корабля заходить в местный порт обидел и раздосадовал моряков. Я почувствовала, как закипает напряжение, и это меня озадачило. Команде было известно, что решение принял не Уинтроу, а Проказница – так что он, по их мнению, мог с этим поделать? Но когда Пиратские острова показались на горизонте, капитан Уинтроу предложил компромисс. Тем, кто хотел покинуть палубу Проказницы и отправиться в Делипай, он отдал все шлюпки, кроме одной. Хотя, понятное дело, случись с кораблем какое-нибудь бедствие, одной шлюпки на всех оставшихся не хватит.

Несмотря на предоставленную возможность, только дюжина матросов, или около того, решили уйти. Некоторые из тех, кто долго плавал с Проказницей, решили остаться с ней, чтобы увидеть, как она сделается драконом.

- Да потом же можно будет годами байки травить - уж это зрелище я не пропущу, - объявил один из матросов. Услышав это, двое из тех, кто собирался уйти, решили остаться. С остальными Уинтроу попрощался и заверил их, что корабельный счетовод проследит, чтобы им заплатили. А Бойо сказал самому старшему из них:

- Эту вещь я вручаю тебе, чтобы ты передал ее королеве Этте. Все вы, кто покидает корабль, зарубите на носу: она не должна пропасть.

Однако штука, которую он передал, оказалась всего лишь каким-то невзрачным ожерельем с тусклым серым кулоном – странно, матросы при виде него прямо-таки остолбенели. Несколько раз повторили, что пойдут и отнесут прямиком к Этте. Шлюпки были опущены, гребцы налегли на весла, а мы смотрели им вслед. И вот Пиратские острова остались позади.

В эту ночь капитан Уинтроу серьезно напился, а с ним и Альтия с Брешэном. Ночной вахтой командовал Бойо. Компанию ему составили Клеф и еще Пер. Они сидели на баке, рядом с носовой фигурой и распевали какие-то похабные песни. На следующий день свою работу они выполняли с больными лицами и дрожащими руками. Янтарь и Спарк кое-как заменили собой ушедших матросов, а корабль, казалось, плыл почти сам по себе, стремясь поскорее добраться до Реки Дождевых Чащоб.

И снова мне пришлось перенести болезнь, сопровождаемую приступом слабости и не унимаемой дрожью. Когда Янтарь попыталась утешить меня, заверив, что все будет хорошо, я сказала, что уже переживала подобное и хочу, чтобы меня оставили в покое. Кажется, Янтарь была ошеломлена, но вняла моей просьбе. Воду и бульон мне приносил Пер, и когда лихорадка прошла, он попросил капитана, чтобы мне разрешили принять ванну в его каюте. Мне выдали таз, в который можно было встать ногами, тряпку и ведро с нагретой водой. Как же сильно мне хотелось окунуться в горячую ванну! Но Пер объяснил, что поскольку Проказница отказалась зайти на Пиратские острова, пресной воды было в обрез. Как бы то ни было, выданного мне хватило, чтобы я смогла избавиться от большей части шелушащихся ошметков на теле. Под ними я обнаружила новую кожу, на тон ближе к коже Пера, и почувствовала себя намного лучше.

Забавно, как тяжело оказалось переносить скуку нашего бессобытийного плавания. Несколько месяцев каждодневной битвы на выживание – и вот мне практически нечем заняться. Никто не возлагал на меня никаких обязанностей. Снова и снова мне советовали отдохнуть. В часы безделья мне оставалось лишь вспоминать каждую деталь обрушившихся на меня событий. Попытаться осознать произошедшее. Мой отец мертв. Люди, которые украли меня, - в основном, тоже мертвы. Я возвращалась домой в Олений замок, к сестре, которую я почти не знала, и племяннице, которая была младенцем.

Я думала о том, что со мной творили, и о том, что сама творила, чтобы выжить. В некоторые вещи верилось с трудом. Укусила Двалию. Наблюдала, как истекает кровью торговец Акриэль. Стала Разрушителем, убила Двалию, подожгла Симфи и уничтожила все библиотеки. Неужели это была я, Пчелка Видящая?

Мне снились сны - и полные предзнаменований, и совершенно обычные. Иногда было трудно их различить. Вот я иду застенными ходами в усадьбе Ивового Леса, зову отца, но приходит только волк. Торговец Акриэль ползет за мной и кричит, что во всем виновата я. Я пытаюсь убежать от нее, но мои ноги как желе. Вот синий олень прыгает в серебряное озеро, а выскакивает оттуда черный волк. Дюжина драконов взмывает в величественном полете. Вот Двалия стоит над моей кроватью и смеется над тем, что я вообразила, будто смогу ее убить. Мне снилась женщина, которая вспахала огромное поле, и там выросли золотые травы, которые собирают и укладывают в скрипучие телеги. Мне снилось, как мама говорит: «Кажется, что он не любит тебя, но это не так». Снилось, что я смотрю на грандиозный бал в огромной праздничной зале через трещину в стене.

Некоторые из них я записала на бумаге, которую дал мне Любимый, а некоторые держала при себе. Однажды вечером он пришел ко мне и сказал:

- Давай посидим вместе: ты будешь читать свои сны, а потом мы их обсудим.

Но я не хотела ими делиться. Записав их, я сделала их важными. Если я прочитаю их вслух, они станут еще важнее. Я ничего не ответила.