Судьба цивилизатора

Потому что поступить с карфагенянами жестоко — значит самим отчасти стать карфагенянами. Но Рим не таков! Рим всегда славился справедливостью и милосердием к побежденным. Кого и чего ради мы теперь должны отказываться от своих принципов? От своих основ? От своей самости (идентичности, как сказали бы сегодня)? Вы предлагаете разрушить целую цивилизацию? Это преступление!.. Если мы поступим так и разрушим Карфаген, об этом будут помнить в веках. Хорошая ли это память о Риме? Даже звери щадят побежденных. Вспомните, сколько зла принесли нам карфагеняне. Вспомните тщательно, чтобы не принести столько же зла им!.. Карфаген принес нам гораздо больше зла, чем все наши прошлые враги и противники, потому что это огромный город. Но именно по этой причине он больше достоин пощады.

…Абсолютно цивилизаторская логика. Именно большой город, мегаполис есть средоточие цивилизации. А цивилизацию всегда жалко, даже если она чужая…

Пощадим Карфаген! Возможно, кто-нибудь когда-нибудь пощадит и нас. Вспомните, кто из сената высказывался за эту войну, кроме Сципиона? Все были против. Отчего же теперь, после победы, вы так горите пылом разрушения? Оставьте Карфаген в покое, им сейчас хватит проблем и без нас. Вся Африка, которую они угнетали, против них… Сенат ратифицировал мирный договор в редакции Сципиона.

Кстати, вот еще один пример сципионова гуманизма. Мы помним отношение римлян к пленным — оно было почти сталинское, в лагеря, правда, пленных не сажали и в рабство не обращали, как это было при дядюшке Джо, но презирали и не уважали. А для римлян это — половина смерти. Так вот, на одном из торжественных мероприятий Сципион взял за руку и посадил рядом с собой одного из бывших пленных, показав тем самым, что не считает бывших пленных ниже себя. Показательный момент. Он все всегда делал наперекор.

Сципиону в Испанию слали предостерегающие приказы сената о том, чтобы он ни во что не ввязывался, а стоял на месте, ибо его основная задача — не пустить братьев Ганнибала через Альпы. Вместо этого Сципион ослушался и завоевал Испанию…

Сципиона не хотели отправлять в Африку. Он поехал сам, практически вопреки воле сената, и принес Риму величайшую победу…

Сенат опасался популярности Сципиона, боясь его возможных монархических устремлений. Сципион вернулся в Рим и зажил жизнью частного человека… Он спокойно отрекался от любых почетных титулов, от проплывавших мимо богатств, и всем званиям предпочитал одно — «римлянин»…

Когда над Республикой вновь возникла угроза — на сей раз с Востока — именно Сципион разбил орды царя Антиоха, угрожавшего Европе. Он и только он сделал Рим мировой державой и очертил принципы новой внешней политики, откоторой веет дыханием Современности. Чем же отплатил Рим одному из величайших своих сыновей?

Когда схлынул угар победы, вокруг Сципиона начала сжиматься юридическая петля. Сначала посыпались обвинения в растратах и взятках против его окружения, потом добрались и до него… Это была самая настоящая травля.

Я уже упоминал, что любимые развлечения римлян — политика и юриспруденция. Напомню, что не было лучшего способа прославиться для честолюбивого молодого человека, чем подать в суд на именитое лицо. И чем громче было имя ответчика, тем громче слава отважного юнца. О правдоподобии обвинений особо не заботились — главным был процесс. Перед судом блистали красноречием адвокат и обвинитель. Обвиняемый же, дабы вызвать к себе сочувствие публики, приходил в жалком рубище, небритый и оправдывался. Так выглядела процедура.

Плутарх так писал об этом: «Выступить с обвинениями даже без особого к этому предлога вообще считалось у римлян отнюдь не бесславным, напротив, им очень нравилось, когда молодые люди травили нарушителей закона, словно породистые щенки диких зверей…»

Задачей врагов Сципиона, которые действовали руками науськанных юнцов, было унизить величайшего гордеца, который всю жизнь не считал для себя возможным перед кем-либо в чем-либо оправдываться. Долгое время он был практически единоличным правителем всей Испании, привык к всеобщему подчинению… Как унизительно ему будет выйти на Форум в рубище и оправдываться перед зеленым юнцом, который обвинит его в растрате захваченных в одном из поверженных городов денег!

Не вышло. Сципион пришел на судилище в белой тоге, гладко выбритый, с венком победителя на голове. Он не собирался ни в чем оправдываться. Не обращая внимания на всю судебную канцелярию и обвинителя, он повернулся лицом к народу и сказал:

— Сегодня годовщина моей славной победы. Пойдемте славить богов, пить-гулять, возрадуемся…

Повернулся и пошел. Огромная толпа, пришедшая поглазеть на унижение великана, на мгновение замерла, потом вдруг радостно взревела и повалила за своим кумиром. Растерявшиеся судейские какое-то время обалдело смотрели на происходящее, а потом побежали за всеми. Побежал даже обвинитель, «вопя здравицы громче всех», как отмечает Валерий Максим.