Судьба Темного Меча

Домашние слуги леди Розамунды, которые, так сказать, дружными рядами уверенно маршировали вперед, вдруг остановились посреди дороги. Симкин лежал, развалясь, на кушетке и вяло стонал о «плахе и виселице, колодках и дыбе» — что вовсе не улучшало настроения хозяйки дома. Леди Розамунда парила в воздухе в центре гостиной и явно не знала, что делать дальше. Слуги стояли поодаль, некоторые — с чайными чашками, зависшими перед ними в воздухе, другие — с графинами бренди или с чистыми простынями, и все неуверенно поглядывали на свою госпожу, ожидая ее приказаний.

Кузины Гвендолин, Лилиан и Мажори, отошли в дальний угол гостиной. Девушки знали, что и они тоже нежеланные гости в этом доме. Гвендолин стояла рядом с Марией, каталисткой, и старалась не смотреть на Джорама, но ее взгляд постоянно поворачивал в ту сторону. Очаровательный румянец исчез с лица девушки, когда события обернулись таким ужасным образом. Однако бледность была ей к лицу ничуть не меньше. Голубые глаза казались необычайно огромными и блестели от слез, прелестные губы дрожали.

«Эта девушка — единственная наша надежда», — подумал Сарьон. Еще раз обдумав то, что пришло ему в голову, каталист решил действовать. Все равно хуже уже быть не могло. Чем дальше, тем все больше становилось ясно, что леди Розамунда собирается послать за своим супругом. А лорд Самуэлс, хотя и был «всего лишь» главой гильдии, несомненно, передаст всю компанию Дуук-тсарит. Пусть Сарьону выпали плохие карты, но каталист был намерен разыграть их до конца, каким бы горьким он ни оказался. Кроме того, он вдруг с удивлением обнаружил в себе противоестественное желание вывести Симкина на чистую воду, раскрыть его блеф.

Каталист тихо шагнул вперед и приблизился к Гвендолин.

— Дитя мое, — негромко сказал он. — Вы можете призвать ариэлей?

Гвен моргнула, слезинки готовы были сорваться с ее ресниц; девушка точно так же понимала намерения матери, как и каталист, а потом ее лицо вдруг посветлело, щеки снова порозовели.

— Конечно же! — обрадовалась она. — Мама, у отца Данстабля появилась замечательная идея. Мы можем послать за ариэлями. А они могут отнести послание императору!

— Это верно, — неуверенно сказала леди Розамунда.

Сарьон отступил, стараясь затеряться на заднем плане, а Гвендолин бросилась к матери и принялась ее уговаривать.

— Что вы наделали? — испуганно спросил Мосия, когда каталист вернулся к нему.

— Я не совсем уверен, — неохотно признался каталист, пряча руки под складками рясы.

— Вы ведь не думаете, что вся эта чушь про императора, которую несет наш дурак Симкин, — правда?

— Я не знаю, — резко ответил Сарьон. У него тоже появились дурные предчувствия. — Он знаком с принцем Гаральдом...

— Принц примерно одного возраста с ним и сам говорил, что любит побродить то там, то тут, — это совсем не одно и то же, что император Мерилона! — мрачно изрек Мосия. — Посмотрите на него! — Он указал на Симкина.

Молодой человек отнесся к идее вызвать ариэлей со своим обычным апломбом.

— Ариэли? Отличная мысль! Не понимаю, почему я сам об этом не подумал. Полагаю, мою искреннюю благодарность следует передать лысому каталисту там, в углу?

Симкин казался довольным, но Сарьону почудилось, что он заметил явную неискренность в сладком голосе насмешника.

— Ну, хотя бы одного человека вы сделали счастливым, отец, — печально сказал Мосия.

Джорам смотрел на каталиста с неприкрытым восхищением. Юноша даже слегка кивнул головой, а в его темных глазах промелькнула теплая искорка. Эта скупая благодарность согрела сердце Сарьона, хотя дурные предчувствия только усилились.

— Что это нам даст, кроме возможности еще больше влюбиться для некоторых? — с горечью спросил Мосия так, чтобы его слышал только каталист.

— В любом случае мы выиграем время, — ответил Сарьон. — Вряд ли ответа от императора можно ожидать раньше чем через несколько дней.

— Надеюсь, вы правы, — уныло сказал Мосия. — Но за это время Симкин наверняка учинит что-нибудь похуже...

— Мы должны покинуть Мерилон прежде, чем это случится, — сказал Сарьон. — У меня есть одна идея, но, чтобы ее осуществить, мне придется сперва посетить Собор, а сегодня идти туда уже поздно. Все уже ушли на вечернюю молитву.

— Я с удовольствием пойду с вами, отец, — сказал Мосия. — Зря я вообще сюда пришел. Мне нет места в этом городе. А вот как насчет него? — Юноша повернулся и серьезно, озабоченно посмотрел на своего друга, Джорама, который не сводил глаз с Гвендолин. Голос Мосии зазвучал мягче. — Как мы сможем уговорить его уехать отсюда? Ведь он только что нашел то, к чему стремился всю жизнь...

«Принц Гаральд, что же вы наделали? — подумал каталист. — Вы научили его быть вежливым, научили его держаться, как подобает благородному юноше. Но это всего лишь притворство — тонкая шелковая перчатка, которая прикрывает тигриные лапы. Его когтей сейчас не видно, но однажды, когда он будет голоден или напуган, они прорвут насквозь тонкую ткань. И шелк окрасится кровью. Я должен увести его отсюда! Я должен!