Судьба Темного Меча

Этого Джорам не ожидал. Он не думал, что придется самому все объяснять, хотя и был благодарен лорду Самуэлсу за то, что тот не стал ничего обсуждать с Телдарой в его отсутствие. Юноше захотелось, чтобы Сарьон был здесь. Каталист умел сводить сложное к простому и понятному. Джорам не знал, с чего начать. А еще он боялся. Он только сейчас понял, сколь многое зависит от этого разговора.

— Мое имя — Джорам, — начал он, стараясь все продумать и сложить вместе разрозненные детали. — Мою мать звали Анджа. Это... это что-нибудь значит для вас?

Телдара Менни подхватывала его слова, словно хлебные крошки, часто кивая маленькой головой, но не говоря ни слова.

Не понимая, что бы это могло означать, Джорам продолжил:

— Я вырос в деревне, среди крестьян, и там прошла вся моя жизнь. Но мать всегда говорила мне, что я... — он почувствовал, как щеки залились румянцем, — благородного происхождения и что моя семья родом из Мерилона. Она... моя мать... говорила, что мой отец был каталистом. Они совершили преступление — совокупились телесно — и так зачали меня. Их поймали... — Джорам сказал это с горечью, — и моего отца осудили на Превращение. Он стоит теперь на границе...

Юноша замолчал, вспомнив каменную статую и тепло упавшей на него слезинки. «Хотел ли он, чтобы я оказался здесь?» — внезапно подумал Джорам. Потом, упрямо мотнув головой, продолжил рассказ:

— Мать родила меня в Купели — так она мне сказала. Потом она сбежала, захватив меня с собой. Я не знаю, почему она убежала. Может быть, испугалась. Или, может быть, она уже тогда была немного сумасшедшей... — Это слово далось ему нелегко, и юноша замолчал. Он не думал, что рассказывать о себе будет так трудно. Сейчас Джорам не мог поднять взгляд на лорда Самуэлса и даже на старую Телдару. Он мрачно смотрел на свои руки, которые то сжимал в кулаки, то разжимал.

— Она говорила мне, что однажды настанет день, когда мы вернемся в Мерилон и вернем то, что принадлежит нам по праву, но... — юноша вздохнул, — она умерла прежде, чем наступил этот день. Так уж случилось, что я ушел из деревни, в которой вырос, и с тех пор жил во Внешних землях. Но потом я нашел способ вернуться в Мерилон, чтобы предъявить права на то, что принадлежит мне по праву рождения.

— Но есть некоторое затруднение, Телдара Менни, — вмешался лорд Самуэлс, который решил, что Джорам уже сказал все, что мог. — Дело в том, что никаких записей о рождении этого молодого человека не сохранилось. Насколько я понимаю, это не так уж и необычно. — Лорд развел руками. — Ведь очень много бедных и, скажем так, падших женщин приходит в Купель, чтобы родить ребенка... В суматохе записи могли потеряться. Или — в случае с Джорамом такое вполне возможно — мать покидала Купель тайком, опасаясь преследования, и могла либо уничтожить записи, либо прихватить их с собой. Поэтому мы очень надеемся, что вы сможете опознать Джорама как...

— Тогда тоже была ночь Рождающей Луны, — внезапно прокаркала старуха пронзительным голосом.

— Прошу прощения... — лорд Самуэлс моргнул, не понимая, о чем речь.

Джорам поднял голову и затаил дыхание.

— Ночь Рождающей Луны, — раздраженно повторила Телдара. — Полнолуние. Мы все знали, что когда на небе полная луна, то в родильных палатах тоже будет полно женщин. Так всегда бывает.

— Значит, вы помните? — выдохнул Джорам, подавшись вперед на кушетке и дрожа от волнения.

— Помню? — Старуха хрипло засмеялась, потом закашлялась и вытерла клювоподобный рот рукой, похожей на птичью лапку. — Я помню Анджу. Я была на том Превращении, — сказала она так, будто гордилась этим. — Пошла туда, чтобы приглядеть за ней. Ее заставили смотреть. Она была плоха, и я знала, что это убьет нерожденного младенца — а то и мать. Но они так хотели. И таков закон. — Старуха завозилась со своей мантией, закутываясь поплотнее.

— Продолжайте, прошу вас! — Джораму хотелось подхватить ее и носить на руках — такой драгоценной она ему показалась.

Телдара посмотрела в огонь, что-то неразборчиво пробормотала себе под нос и потерла нос-клюв рукой-лапкой. А потом вдруг подняла голову и посмотрела прямо на Джорама.

— И я не ошиблась, — сказала она пронзительным, звенящим голосом. — Я не ошиблась!

— Не ошиблись? Что вы имеете в виду?

— Он родился мертвым, конечно же! — прокаркала Телдара. — Ребенок родился мертвым. Но и это было странно! — Глаза старухи зловеще сверкнули. Пронзительный голос затих до шепота, наполненного ужасом и восторгом: — Младенец обратился в камень прямо в материнском чреве! Обратился в камень — как и его отец! Я никогда еще такого не видела, — сказала Менни и посмотрела на лорда Самуэлса, оценивая произведенное впечатление. — Никогда такого не видела! Это было божественное правосудие!

Тело Джорама напряглось и застыло, как у того несчастного ребенка и его отца.

— Я не понимаю, — хрипло сказал он.

Лорд Самуэлс подал юноше какой-то знак, но Джорам не обратил внимания. Он не сводил взгляда с лица старой Телдары. Джорам перестал дрожать. Ничто в его теле не шевелилось, даже сердце замерло.