Судьба страха

Открыв саквояж, я сунул в него пистолеты, патроны и фиктивное удостоверение федерального агента на имя Инксвитча, на случай, если мне придется изменить свою личность. Потом схватил несколько моментально действующих газовых патронов, которые могут привести любого нападающего в бесчувственное состояние, и побросал туда же. Затем пришла очередь радио двусторонней связи и трех комплектов видеоустановок. Я застегнул ремни саквояжа. И сразу спохватился, что забыл положить одежду, и расстегнул ремни. Уложив в саквояж деловой костюм, рубашки и галстуки, боевую маскировочную форму, я снова застегнул ремни. Но вспомнил, что не положил в саквояж денег. Я расстегнул ремни, заглянул в сейф и, увидев, что денег у меня нет, застегнул ремни. Меня забеспокоило, не забыл ли я чего-нибудь, и я расстегнул ремни, чтобы посмотреть. Похватав наугад кое-какие вещи, я бросил их в саквояж – так, на всякий случай – и снова застегнул ремни.

Вдруг до меня дошло, что я еще не ушел. Мне следовало торопиться. Выходя, я спохватился, что не одет должным образом. Я вернулся, надел деловой костюм, но, не найдя полуботинок, напялил армейские сапоги. Но, снова выходя из дому, я заметил, что оставил свой саквояж. Вернулся. Мне нужно было взять с собой что-нибудь такое, что могло бы отвадить охотников меня преследовать. Увидев в оружейном ящике целую кучу бомб с дистанционным взрывателем и инерционным ударником, я запихал их в карман.

Минутку. Мои документы лежали в саквояже. Мне нужен был паспорт. Дипломатический паспорт от Объединенной Арабской лиги на имя Ахмеда Бен-Нутти лежал сверху. С ним я мог провезти свое оружие и деньги куда угодно. Я положил его в карман. Деньги. У меня их не было. Но появление в Афьоне исключалось: там меня будут поджидать с грудой камней, чтобы забить насмерть. Я понял, что делать: нужно добраться до Стамбула. Мудур Зенгин обрадуется случаю выдать мне деньги.

Спохватившись в последний раз и действуя быстро, я запер сейф и секретные отделения. Нужно было выбираться. В любую минуту за мной могли прийти.

Я поднял саквояж и, усилием воли заставив себя не дрожать, прошел через внутренний двор во внешний и там увидел таксиста Ахмеда. Он натирал до блеска новый «мерседес-бенц». Меня охватила лютая ярость.

Выучка Аппарата делает нас готовыми к любой неожиданности. Ярость растворилась в чистейшей хитрости. Я тут же твердо решил убить одной бомбой сразу двух зайигравших со мной уголовников. В предсмертной агонии они поймут, каково лезть поперед батьки в пекло.

Хитрость. Хитрость. Хитрость. Я должен сосредоточиться на этом. Я подошел к «даймлер-бенцу» и небрежно кинул в салон саквояж. Я даже мельком не оглядел ближайшие кусты: не поджидает ли меня там кто-нибудь, чтобы насмерть забить камнями.

– Эй, Ахмед, – окликнул я шофера. – Не хотел бы ты поехать со мной в банк за деньгами?

Он радостно подпрыгнул. Я знал, что ему захочется. Он кликнул Терса, затем обежал машину и влез на переднее сиденье. Терс выскочил из кухни, надевая свою старую солдатскую фуражку, и скользнул на шоферское место. Мы тронулись. Я низко пригнулся – чтобы никто не увидел, что я еду сзади.

Мы лихо покатили по дороге в Афьон, то и дело разгоняя верблюдов. Судя по веселому, беззаботному поведению Ахмеда и Терса, они не подозревали, что это их последний день на Земле.

Мы въехали в Афьон и покатили по улице, ведущей к филиалу Валютного банка.

– Нет-нет, – мягко сказал я, – вы меня не так поняли. Я говорил о больших деньгах и имел в виду центральный банк в Стамбуле. Езжайте туда.

Со счастливым видом, нисколько не подозревая, что едут в собственном катафалке, они свернули и погнали по главной автомагистрали, ведущей в Стамбул. Время от времени поглядывая назад, я не замечал никакого преследования. Я оказался чересчур ловким. Еще оставалась надежда, что я смогу выкрутиться.

Однако несколько верблюдов посмотрели на нас с подозрением, и моя тревога частично вернулась. Никогда не доверяй верблюду!

Терс ехал не так уж быстро, но это меня вполне устраивало: высокая скорость могла бы внушить людям подозрение, что я удираю.

Перевалило за полдень. Мимо поплыла сельская местность – холодный и голый февральский пейзаж. Надвинулись сумерки. Мы ехали в темноте, из которой фары то и дело выхватывали вековые развалины. Я уезжал из Азии. Пусть себе гниет. Так или иначе, она не стоила того, чтобы ее завоевывать. Александр лишь впустую потратил время.

Мы пересекли Босфор около десяти часов и по мосту Галата над бухтой Золотой Рог въехали в Стамбул и запетляли по его засыпающим улицам. В конце концов они вывели нас к Валютному банку, у которого машина и остановилась.

Я намеревался попросить неизменно дежурящего ночного вахтера вызвать по телефону Мудура Зенгина. Я заехал уже так далеко и все еще был цел и невредим. Но для Терса и Ахмеда здесь дорожка кончалась. Я подсунул под мягкое сиденье сзади бомбу с дистанционным плунжерным взрывателем и вдавил плунжер. Через десять минут эта машина с негодяями разлетится пылающим фейерверком. Прощайте, похитители женщин.