Судьба страха

– С моим, – отвечал я. – Думаешь, я бы снизошел до того, чтобы лететь обычным самолетом? С моим собственным рейсом, Ахмед. Теперь я владею всем (…) миром!

Глава 9

Тот Грис, что сошел с самолета в стамбульском аэропорту Есилкой, был энергичным и полным оптимизма человеком.

Иммиграционный отдел поставил мне печать на въезд в Турцию, даже не заметив, что Султан-бей не уезжал оттуда.

Таможенники лишь взглянули на браслет на запястье моей руки и на цепочку, оставив без внимания мое оружие, и быстро оформили мне въезд в страну. Они-то меня как-никак уже знали.

И вот, оказавшись в аэропорту, я увидел в цветастой толпе Деплора с планеты Модон, а иначе таксиста Ахмеда.

– Во дела! – воскликнул он на гангстерском английском. – Вы как будто попробовали пятьдесят сортов вина, босс.

– Залпом, – отрапортовал я. – Идем-идем, у нас много дел.

Уж теперь-то кое-что должно измениться!

Многие еще не знали, что для них наступают роковые денечки. На этот счет у меня уже имелись определенные планы.

Мы пробились сквозь толпу, заполнившую аэропорт, к выходу, затем с большими усилиями преодолели семнадцатимильный отрезок пути, ведущий к городу. Минареты, каменным лесом возвышавшиеся на протяжении всего Золотого Рога, никогда не казались мне такими очаровательными. С ревом летя по дороге, наш автомобиль вскоре юркнул в брешь, проделанную в городской стене для машин, и стал кружить по извилистым узким и шумным улицам. Не обращая внимания на возмущенные протесты тех, кому казалось, что мы едва не задеваем их остроносой обуви, награждая необходимыми ударами тележки уличных торговцев и непрерывно сигналя в рожок, мы наконец подъехали к зданию Валютного банка и остановились.

Я шагал по кафельному полу банка как победитель. Оттолкнув в сторону малозначительного чиновника, которому, видимо, хотелось справиться о моем деле, я важно вступил в кабинет Мудура Зенгина, заправилы крупнейшей цепи турецких банков.

Толстый, безупречно чистый и наманикюренный, одетый в темно-серый европейский костюм в полоску, он поднял взгляд от инкрустированного жемчугом стола, чтоб увидеть того, кто ступает по его бесценному персидскому ковру. Он не привык принимать по делам посетителей, у которых на груди патронташи крест-накрест, а за плечами обрезы. А может, дело обстояло так, что он страдал близорукостью, и когда от удивления пенсне упало с его носа, банкир, завидя мою куртку из медвежьей шкуры, похоже, принял меня за медведя.

– Аллах! – выдохнул он.

Я щелкнул замками дипломата и, открыв его, сунул Зенгину под нос 515 гравированных сертификатов.

– Я хотел сказать «О Аллах». Садитесь же, садитесь!

Он нашел свое пенсне, протер стеклышки и нацепил его на нос. Но, чтобы увидеть деньги, в пенсне он явно не нуждался. Мудур Зенгин нуждался в них, только чтобы видеть людей. Он пригляделся ко мне, узнал:

– Ага, вы, наверное, Султан-бей. Насколько я знаю, вы ведете свои дела с нашим филиалом в Афьоне. Из Цюрихской банковской корпорации мне сообщили, что вы направляетесь сюда, но мы не ожидали вас так скоро. Итак, что мы можем для вас сделать?

– Мне нужно бронированное хранилище, – объяснил я, – в которое никто бы не мог проникнуть, кроме меня, – никто!

Зажжужали зуммеры, выстроились охранники. Вскоре мы уже находились в отделе стальных сейфов.

– Две комбинации цифр, – сказал Мудур Зенгин. – Новейшее изобретение. Одна ваша, другая наша. Приходите только вы один. Больше никто другой не имеет права расписаться на карточке. На ней должна быть ваша фотография, и охранники будут сверять ее с вашим лицом.

Вскоре я оказался в маленьком личном отсеке с ящиком, в который положил ценные сертификаты и сверху – расписку о продаже золота. Затем, подумав, я забрал из ящика пять сертификатов, каждый ценностью в полмиллиона долларов. На душе кошки скребли, но все же я сделал это. Ведь их оставалось в ящике еще целых 510 штук.

Я снова присоединился к Мудуру Зенгину. Он потирал руки. Я положил конец этому занятию, сунув в них сертификат и сказав:

– Вот это я хочу превратить в наличные.

– В наличные? – переспросил он и вдруг затолкал меня в свой кабинет, усадил в самое удобное кресло и сказал, что и слышать не хочет ни о каких разговорах, пока не принесут кофе на серебряном подносе. Все снова было как в Швейцарии, за тем лишь исключением, что там просили подать какао.

Справившись, достаточно ли сладок мой кофе, вполне ли горяч, тепло ли мне самому и мягки ли мои подушки, он перешел к делу.

– Вам бы лучше рассказать мне о своих банковских проблемах, Султан-бей. Я дружил с вашим отцом, великим героем революции. – То была традиционная ложь, ибо я сомневаюсь, что он встречался когда-нибудь с волтарианским таможенником. – Я смотрю на ваши проблемы как на свои собственные. Так что говорите, не стесняйтесь.

Я рассказал ему о том, что задолжал кредитным компаниям, что должен расплатиться и постараться аннулировать их кредитные карточки. Зенгин пощелкал пальцами в сторону двери, и появился клерк в твидовом пальто и шляпе.