Судьба страха

Я знал, что ее внимание принадлежит мне, так же как и внимание кучки парней-студентов. Наступил драматический момент. Я тянул с развязкой. Но, убедившись, что мисс Симмонс слушает мою речь каждой клеточкой головного мозга, я нанес смертельный удар.

– Имя этого тайного супостата – Уистер.

Она так и подскочила, пренебрегая всяческой осторожностью.

Гора стульев накренилась. Высокая башня начала падать, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.

Стулья разлетелись в стороны, и мисс Симмонс рухнула на пол!

Трах!

По классной комнате с грохотом рассыпались обломки, и на меня с мощным ревом навалилась банда студентов.

– Он толкнул ее! – кричал один.

– Хватай его! – орал другой.

– Убить этого (…) мало! – вопил третий.

Я допустил ошибку. Я не отдавал себе отчета в том, что в нынешнее время появиться среди банды студентов – это все равно что войти в ангар в Афьоне. А я пришел безоружный!

Дубася меня кулаками и разрывая на мне одежду, они вытащили меня из аудитории на лестничную площадку. Одна честолюбивая душа сунула руку в мой рвущийся с треском плащ, достала бумажник и обнаружила в нем удостоверение агента ФБР.

– Фэбээровец! – заорал он. – Грязный, вонючий, паршивый фэбээровец!

Этого было достаточно. Они сбросили меня с лестницы, и я с глухим стуком брякнулся у ее подножия.

Вслед мне разъяренные студенты кинули мои бумажник и шляпу. Тут-то я их и перехитрил. Не дожидаясь, пока кто-то из них спустится по лестнице, я схватил бумажник и шляпу и помчался, как леопард, вон из этого здания. Рев возмущения удалялся от меня – ему ли было угнаться за офицером нестроевой службы.

Добрался я до Сто шестнадцатой улицы как раз вовремя, чтобы успеть на экспресс. Когда двери его закрылись, меня разобрал смех.

Я это сделал! В сущности, все сработало превосходно.

Если законопроект пройдет, Симмонс зло посмеется над Хеллером и язвительно скажет ему, что он прошел, несмотря на его самые подлые замыслы. А если не пройдет, я мог с уверенностью гарантировать, что жизнь его превратится в такой кошмар, с которым даже ему будет не справиться.

Несясь в болтающемся громыхающем поезде, я зализывал царапины на руках, вполне довольный самим собой.

Что за беда, в конце концов, если тебя немного отделают? Как говорят в Аппарате: нужно быть крепким и несгибаемым. Таким я и был. И в подобные моменты ликования телесная боль казалась почти приятной.

Я нанес удар, который надолго запомнится Хеллеру и от которого он, возможно, не сможет оправиться.

Я понял, в чем состоит мой долг, и выполнил его. Так, как велит Аппарат.

Глава 2

По мере приближения срока совещания Совета Безопасности ООН – 14.00 в пятницу – я, честно говоря, приходил в неистовство.

Четыре дня я находился в Нью-Йорке, четыре дня терзал рацию – никакого Рата.

Еще повсюду шныряли рабочие, пытаясь все закончить к уик-энду, и поэтому вкалывали сверхурочно, отчего в квартире царила неразбериха.

Я решил попытаться в последний раз. Скрючившись в стенном шкафу, который уже покрасили, вдыхая удушливый запах еще не высохшей краски, я еще раз стал крутить ручки и тыкать кнопки рации. Я не взял с собой руководства по ее эксплуатации и поэтому в основном полагался на случай. Наверху, под стеклом у нее находились стрелка и красная кнопка, которой следовало бы зажечься.

Стараясь устроиться поудобней и не запачкаться краской, я случайно коснулся. той кнопки – и она засветилась! Случилось это впервые. А была ли она включена, когда я пользовался прибором раньше? Эти рации выпускались только парами и являлись очень простенькими механизмами. В военном министерстве ими пользовались исключительно генералы, поэтому требовалось, чтобы рации были совсем просты в обращении.

Я встряхнул ее, чтоб убедиться, не сломалось ли там чего.

– Я слушаю, – раздался вдруг голос Рата.

– Дрыхнешь на работе! – набросился я на него. – Это сразу видно!

– Офицер Грис? Где вы находитесь?

– В Африке, кретин! А где же еще я, по-твоему, могу находиться?

– Что-то для Африки, офицер Грис, голос у вас звучит ужас как громко. У меня чуть не лопнули перепонки. Но теперь я убавил громкость, почти совсем.

– Это, должно быть, такая волна, – объяснил я. – Я еще в Африке, не забывай об этом. Я едва тебя слышу! Но спорить сейчас нет времени. Выключи все три ретранслятора 831 – и немедленно!

– Если вы хотите их отключить, – сказал Рат, – то это должно означать, что вы находитесь где-то в пределах двухсот миль от меня. Указатель направления…

Я поспешно выключил рацию. Ему не заставить меня проболтаться, где я нахожусь, и обнаружить себя. Уж этого не будет!

Я зашел в заднюю комнату, где царил полный беспорядок, достал свои видеоустановки и портативный телевизор и снова удалился в стенной шкаф. Воняло краской, кусались блохи – удобства ниже среднего. Но я знал, что долг нужно выполнять. Трудно приходилось офицеру Аппарата, особенно в этой квартире.

Экраны слежения все еще находились в засветке, поскольку Рат еще не успел отключить ретрансляторы на Эмпайр Стейт Билдинг. Но телевизор функционировал исправно. Все три программы подробно освещали события в Совете Безопасности ООН.