- Сколько раз?! – не выдерживаю я, повышая голос, кричу ей в лицо. – Отвечай, иначе я тебя придушу! – моя рука еще сильнее сжимает ее шею.
- Три, – хрипит она. – Три раза. Отпусти, – ослабляю хватку, но не отпускаю.
- Правильно, три. Но ты, как вижу, возомнила себя бессмертной, – отпускаю ее шею, боясь и вправду придушить. Обхватываю ее скулы, сдавливаю, она морщится от боли.
- Убери свои руки! Не смей меня трогать! – кричит эта тварь, пытаясь вырваться. Елена отворачивается, хватаю ее за волосы, тяну на себя. Поворачиваю лицо к себе. Внутри все клокочет от злости и ярости.
- Значит так, милая! Повторяю четвертый раз. И последний! Еще раз я замечу, что ты держишь кокс или употребляешь его в пределах километра от моего сына, сам лично заставлю вынюхать тебя такую дозу, что ты больше не вернешься на эту землю! Поняла меня, тварь?! – она молчит, дергается, пытаясь меня ударить, машет руками. Натягиваю ее волосы еще сильнее, Елена визжит от боли. – Отвечай, сука!
- Да! – кричит она. Меня трясет от ярости, перед глазами стоит пелена.
- Что да?!
- Да, я тебя поняла! – визжит она. Резко отпускаю ее. Она падает на пол. Хочется наказать, унизить ее, показать ей место.
- Ты, гребаный ублюдок! Ты вырвал мне волосы и чуть не придушил меня! – кричит эта тварь, поднимаясь с пола. Делаю резкий шаг в ее сторону. Елена отпрыгивает от меня как от огня.
- Не смей меня трогать, я буду кричать!
- Можешь кричать сколько угодно. Мы в доме одни, – злорадно усмехаюсь ей в ответ. – А лучше вообще заткнись, пока я тебя не убил! – Оденься! – бросаю пренебрежительный взгляд на ее голое тело.
- Я не нюхаю кокс. Это пакетик остался еще с пошлого раза, он завалялся в моей сумке. Сегодня я нашла, хотела выкинуть, – оправдывается Елена, надевая свой халат. Хватаю ее за предплечье, тащу к креслу, толкаю, вынуждая сесть. Пододвигаю стоящий рядом стул. Сажусь с ней лицом к лицу. Беру очередную сигарету, не прикуриваю, просто кручу в зубах, щелкая зажигалкой. Елена тянется к пачке сигарет, которую я бросил на стоящий рядом с нами столик. Щелкаю зажигалкой, подношу к ней, она поднимает на меня свои серые глаза, медлит, но прикуривает.
- Интересно, что скажет Сокол, если вдруг узнает что его обожаемая идеальная дочка - законченная наркоманка? – уже спокойнее бросаю ей.
- Он тебе не поверит!– самоуверенно говорит она. – И я - не наркоманка, сколько можно тебе повторять! Если я несколько раз пробовала кокс, это еще не значит что я – наркоманка!
- А кто сказал, что это я ему поведаю твои маленькие грязные тайны? – все-таки прикуриваю свою сигарету. Выпускаю дым ей в лицо. – Я сделаю так, что твой дилер сам к нему придет и расскажет, сколько раз в неделю ты у него покупаешь эту дрянь. А зная твоего отца, он все ему расскажет, даже то, чего не было, – злорадно улыбаюсь. Елена знает, о чем я говорю, кому, как ни ей знать, на что способен Сокол. Но надо сказать, что я блефую. Я не знаю ее дилера и, тем-более, что и сколько раз в неделю она у него берет. Но мне не составит труда это выяснить, если я захочу. Елена ведется на мой блеф, широко распахивает глаза, бледнеет от испуга или от злости.
- Ты не посмеешь! – нервно визжит она. Да! Я добился цели. Она испугалась. Несмотря на то, что Елена - единственная дочь Сокола, если он узнает, пощады не будет. Не убьет, конечно, но воспитает в ней стойкое отвращение к наркотикам на всю ее оставшуюся жизнь. Сокол хоть и не святой, но наркотики, так же как и я, мягко говоря, не любит. Он много чем занимался в своей жизни, но наркотой - никогда. У него свои стойкие устои и неприязнь к наркоте, за что я его уважаю.
- Что ты хочешь от меня, Роберт?
- Я хотел бы, чтобы ты навсегда исчезла из моей жизни. Но это уже невозможно. Ты - мать моего сына, – встаю со стула, выхожу из комнаты, спускаюсь вниз в гостиную. Подхожу к бару, наливаю себе немного коньяка. Медленно пью, смотря в панорамное окно. Елена спускается вниз. Я слышу, как она тоже подходит к бару, звенит бокалами. Мне не надо оборачиваться, я знаю, что она пьет только красное вино.
- Скажи мне, Елена, что за цирк вы с Натальей сегодня устроили? – продолжая смотреть на заснеженной двор, говорю я. Мне надо успокоиться и попробовать хоть раз поговорить с ней нормально.
- Ах, вот в чем причина твоей ярости. Испугался за свою маленькую шлюшку? – с усмешкой произносит эта тварь. Закрываю глаза. Если я сейчас сорвусь и опять начну ее учить правильно со мной разговаривать, то никакого спокойного диалога у нас уже не получится. Но эта сука никак не унимается. – Я вот не пойму, почему ты еще с ней? – начинаю считать про себя, чтобы успокоится и не сорваться.
Раз.
– Так долго ты еще ни с одной шлюхой не задерживался.
Два.
– Интересно, что же она такого вытворяет в постели, что ты до сих пор с ней?
Три.
– Может, я могу лучше?
Четыре.
Ты таскаешься за ней уже сколько? Месяц? Полтора?
Пять.
– Раньше твой рекорд был меньше недели.
Шесть.
– Да и взять с нее вроде как нечего - кроме захудалого кафе у нее нет ничего.
Семь.