Судьба Шута

— Фитц… Вернись к той жизни, которую ты должен был вести, и постарайся безоговорочно ее полюбить. Я видел, как ты живешь такой жизнью. — Он рассмеялся, и мне показалось, что в его смехе я слышу истерические нотки. — Эти видения помогали мне, когда я умирал. Мысль о том, что ты будешь жить после моей смерти, меня утешала. И когда боль становилась невыносимой, я сосредотачивался на твоем будущем и оно овладевало мной.

— Но… она сказала, что ты меня звал. Когда она мучила тебя. — Я произнес эти слова и тут же о них пожалел.

Шут вдруг сразу стал старым и больным.

— Наверное, так и было, — признал он. — Я никогда не считал себя храбрым, друг мой. Но то, что ей удалось вырвать из меня эти слова, ничего не значит. Ничего. — Он смотрел в огонь так, словно что-то потерял в нем, и мне было стыдно, что я вернул его к тем мучительным предсмертным часам. Ни одному человеку не следует напоминать, что он кричал от боли перед лицом тех, кому его страдания доставляли удовольствие. — Теперь я знаю, что совсем не так силен, как мне хотелось бы. Вот почему я не должен попасть в положение, когда моя слабость может причинить нам обоим вред.

Неожиданно он взял меня за руку. Я этого не ожидал и посмотрел ему в глаза.

— Фитц. Пожалуйста. Не пытайся уговаривать меня повлиять на то будущее, которое я для тебя видел. Мне нельзя выходить за пределы своего времени и пытаться взять то, что не должно попасть в мои руки. — Неожиданно он задрожал, словно ему стало холодно. Шут отпустил мою руку, придвинулся поближе к огню и протянул к нему ладони. Я заметил, что у него начали отрастать ногти. Он потер ладони, и с них сошел слой кожи, подобный белому пеплу. Открывшаяся новая кожа напомнила мне полированное дерево. Едва слышно Шут спросил: — Ты бы согласился жить с Ночным Волком среди волков?

— Я бы попытался, — упрямо ответил я.

— Даже если бы его самка отказывалась тебя принять?

— А не мог бы ты хотя бы раз сказать все прямо?

Шут посмотрел на меня, потирая подбородок. Казалось, он колеблется. Потом он печально улыбнулся.

— Нет. Не могу. В противном случае я уничтожу нечто очень для меня дорогое. — И с таким видом, словно продолжал разговор на ту же тему, он спросил: — Ты когда-нибудь расскажешь Дьютифулу, что фактически ты его отец?

Даже сейчас, когда мы находились наедине, мне не понравилось, что он говорит об этом вслух. Моя связь с Дьютифулом делала слова слишком опасными.

— Нет, — коротко ответил я. — Он слишком на многие вещи станет смотреть иначе. И ему будет очень больно. А еще навсегда будут искажены его представления об отце, чувства к матери и отношение ко мне. Да и зачем ему рассказывать?

— Совершенно верно. Вот почему ты всегда любил его как сына, а вел себя с ним как с принцем. Так и не заняв то положение, которое тебе так хотелось занять. Ведь даже если бы ты ему все рассказал, то никогда не смог бы стать его отцом.

Меня вновь разобрал гнев.

— Ты не мой отец.

— Нет. — Он смотрел в огонь. — И я не твой любовник.

Неожиданно на меня навалились усталость и раздражение.

— Так вот о чем идет речь? О том, чтобы спать со мной? Ты не вернешься в Баккип из-за того, что я отказываюсь делить с тобой постель?

— Нет! — Он не выкрикнул это слово, но то, как он его произнес, заставило меня ошеломленно замолчать. Его голос стал хриплым. — Ты постоянно возвращаешься к этому, словно других наивысших точек в любви не существует.

Он вздохнул и откинулся на спинку стула. Задумчиво посмотрев на меня, Шут спросил:

— Скажи мне, ты любил Ночного Волка?

— Конечно.

— Безоговорочно?

— Да.

— Значит, если следовать твоей логике, ты хотел с ним совокупиться?

— Я хотел… Нет!

— Вот. Но только из-за того, что он был самцом? Это не имело отношения к другим вашим различиям?

Я изумленно вытаращился на него. Несколько мгновений ему удавалось сохранять невозмутимое выражение. Затем он расхохотался. Пожалуй, его смех в первый раз прозвучал свободно и искренне. Мне хотелось обидеться, но смех Шута принес такое облегчение, что я не смог.

Немного успокоившись, Шут сказал:

— Вот в чем дело. Все очень просто, Фитц. Я сказал, что нет пределов в моей любви к тебе. Тем не менее я никогда не рассчитывал, что ты предложишь мне свое тело. Я хотел лишь завоевать твое сердце. Хотя я никогда не имел на это права. Поскольку ты отдал его до того, как увидел меня. — Он покачал головой. — Много лет назад ты сказал мне, что Молли не сможет переносить твою связь с волком. Ты был уверен, что она заставит тебя сделать выбор. Ты и сейчас так думаешь?

— Да, так могло быть, — вынужден был признать я.

— А как она отнесется ко мне? — Он помолчал несколько мгновений. — Кого ты выберешь? И что потеряешь, если встанешь перед необходимостью выбора? Вот вопросы, на которые я бы хотел получить ответы. И если я вернусь с тобой и буду частью твоего будущего, то какие еще перемены станут следствием выбора моего Изменяющего? И если ты покинешь Шесть Герцогств вместе со мной, какое будущее возможно тогда?

Я покачал головой и отвернулся. Но поток его слов уже ничто не могло остановить — и я их слышал.