Судьба резидента ГРУ

Со времени смерти Сталина прошло уже пять лет. Срок, откровенно говоря, немалый. Хрущев старался наладить отношения с Западом. Он значительно сократил Вооруженные силы СССР, отказался от сталинской концепции неизбежности новой войны, вывел советские войска из Австрии, открыл страну для западной культуры. И, что бы ни говорили о нем, Хрущев старался не нагнетать напряженность, а двигался по пути разрядки.

Разумеется, он ожидал от Запада ответных шагов. А что получил? На этот вопрос очень красноречиво отвечает посол США в Советском Союзе Льюэллин Томпсон.

В телеграмме от 9 марта 1959 года, отправленной в Вашингтон, американский дипломатический представитель пишет: «Мы отвергаем его (Хрущева) мирные предложения или обставляем свое согласие такими условиями, на которые он, как коммунист, пойти не может. Мы вооружаем Германию и усиливаем военные базы, окружающие территорию СССР.

Он предлагал сохранить в Европе статус-кво — это предложение мы тоже отклонили. Теперь он намерен решить проблему сам, не дожидаясь нашего согласия».

Текст телеграммы Томпсона приводит в своей книге «Хрущев», вышедшей в серии ЖЗЛ, американский историк Уильям Таубман.

Думается, посол США очень точно определил мотивы «ультиматума Хрущева». Но от этого, признаться, никому не стало легче. Москва продолжила гнуть свою линию, Вашингтон — свою.

В июле убит прозападно настроенный король Ирака Фейсал II. США и Великобритания ввели свои войска в Ливан и Иорданию. Это, естественно, не понравилось Советскому Союзу. Хрущев заявил, что может применить силу для защиты иракской революции.

Осенью 1958 года разгорелся Тайваньский кризис. Он углубил напряженность между Востоком и Западом.

И, наконец, 31 декабря 1958 года союзники официально отвергли советскую позицию по Берлину.

Развернулась настоящая «холодная война» Запада и Востока вокруг Берлина. В ход были пущены пропагандистские машины — Хрущев назвал Западный Берлин «шпионским болотом». Запад ответил, что Восточный Берлин — самый большой шпионский центр в Европе. Старт этой кампании дала статья с таким заголовком в западногерманской «Berliner Zeitung».

Самое активное участие в этой схватке, разумеется, принимали разведслужбы как с той, так и с другой стороны.

У американцев были свои агенты — подполковник Петр Попов из разведуправления Группы Советских войск в Германии, правда, арестованный в Москве в октябре 1959 года, а также перебежавший к ним в 1961 году подполковник Михаил Голеневский из польской контрразведки. Хотя следует уточнить, что Голеневский занимал должность заместителя начальника военной контрразведки до января 1958 года.

Мюрат, как мы уже говорили, начал работать на ГРУ в 1958 году и был зачислен в агентурную сеть в следующем, 1959-м. Поэтому весь Берлинский кризис проходил на его глазах. Разумеется, Мюрат получал задания работать по берлинской проблеме, тем более что до середины 1963 года он проходил службу на территории Западной Германии.

Данные разведслужб, как США, так и Советского Союза, накануне парижского саммита четырех держав по Берлину, который должен был пройти в мае 1960 года, оказались весьма схожими.

Будущий председатель КГБ Юрий Андропов представил в августе 1958 года в ЦК КПСС записку, в которой говорил, что процент интеллигенции в потоке беженцев из Восточной Германии увеличился наполовину с 1957 года.

Через год с небольшим Андропов повторил свое предостережение.

Посол СССР Михаил Первухин сообщал в Москву, что «неконтролируемая граница… заставляет население сравнивать две части города, и это сравнение, к сожалению, не всегда в пользу демократического (Восточного) Берлина».

В свою очередь шеф Берлинской базы ЦРУ Дэвид Мерфи в своем докладе от 2 мая 1960 года подчеркивал, что «самым вероятным результатом (мирного договора) будет создание «международной границы» между Восточным и Западным Берлином. Тогда режим СЕПГ получит «законное» право исключить бесконтрольное перемещение из одного сектора в другой, а это значит, что не только резко сократится поток беженцев, но и тысячи восточных берлинцев не смогут поддаться «деморализующему» влиянию Западного Берлина».