Судьба по вызову

Рядовые не то, чтобы отпустили «крыса»… Они его попросту уронили — одновременно, словно сговаривались, разжали лапы и… Генрих Норуш вывалился и обрушился на каменный пол! А приземляться по-кошачьи этот тип явно не умел.

Поэтому, скорчив несчастную рожу, он поднялся из той кучки, в которую его обратило падение, и, нервно отряхивая своей коротенькой лапкой пальто и гримасничая, зло зашипел сквозь острые зубки:

— Тупицы! Болваны! Солдафоны!

Минотавры стояли с непроницаемыми физиономиями. Хотя… нет, теперь уже Анна точно могла сказать по этим замершим выражениям лиц, — или морд? — что бойцы и не сильно-то скрывают презрение и усмешку. И только у Бела по дрожанию ушей и трепетанию ноздрей явственно читалось что-то ещё… Может быть, ярость?

— Всем оревуар! — шаркнул ножкой «крыс в пальто» и торопливой припрыжкой направился на выход.

Анна смотрела ему в спину с гуляющим под ней хвостом и почему в этот раз совершенно не задумывалась о том, как же ему пошили штаны. В голове была грусть. Вот эта крысятина сейчас шмыгнет в свою нору, чистенький и свеженький, будет пить какао с круассанами, а Лиз, её солнышко-зайка, будет отвечать за всё тут прошедшее!

— Норуш! — резко позвал Бел.

Конюший Его Величества, уже почти дотопавший до Вия, мгновенно присел, словно над ним просвистел бич, а не оклик. И, замерев всем своим непропорциональным тельцем, медленно повернул голову, оглядываясь на минотавра.

Бел стоял, держа в одной ручище табельный блокнот, а в другой авторучку, явно готовясь что-то записывать.

— Давай уточним. Так ты говоришь, когда Лиз обнаружила пропажу и сразу сообщила тебе? — спросил он.

Генрих Норуш выдохнул, тут же распрямляясь, и вальяжно поправляя ворот пальтишка:

— Ну, она обнаружила пропажу и прибыла ко мне как раз вечером. Я собирался принять вечернюю ванну. Это где-то в девять часов. Вот, она пришла и сообщила. А я что? Я же готов на всё ради благополучия царства и…

— Взять, — кивнул Бел, складывая в карман блокнот и ручку, так и не воспользовавшись ими.

— Что-о-о? — пискнул Генрих Норуш и рванулся к выходу.

Не успел.

Минотавр, стоящий у дверей, ловко подсёк его под лапы. Конюший Его Величества полетел, проезжая по полу пузом и распахнутыми руками. А когда остановился — там его уже ждал второй минотавр. Который бережно взял крыса за шиворот пальто и, развернув, понёс обратно к командиру.

— Лохаг? — дыхнуло холодом страшилище архивариус.

— Пропажу обнаружила госпожа Мастер, — кивнул на Анну Бел. — До этого Лис Аглаофа могла сообщить лишь о том, что платье не работает. Но Конюший заявляет, что ему Лис сообщила о пропаже, а значит Генрих Норуш врёт. Он уже знал, что поломок нет, и в наряде не хватает детали.

— Я не! — заверещал «крыс в пальто» — Я никогда! Это всё она! Я не-е-е..!

Вий посмотрел на него внимательно и фыркнул:

— Конюший Его Величества решил, что с Инквизицией ему разговаривать полезнее, чем со мной… Наденьте мне веки!

— Нет! — взвизгнул Генрих Норуш и заторопился: — Я забрал бусину! Мне заплатили! Много!

— За то, чтобы расстроил свадьбу Мины? — взревел Бел.

— Дурак! — завизжал Норуш. — Кому нужна твоя Мина?! За бусину! Мне заплатили за бусину! Её нужно было только переправить в нулевой мир! Я вообще не знал, что бусина делает это превращение! Я думал, что это просто ценная бусина! Да, я подтолкнул эту глупую сирену к мысли позвать эту дуру-портниху оттуда! Я сунул ей бусину в сапог — эта тупая корова и не заметила! А через час-два я бы отправил её обратно в нулевой и всё!

Анна схватилась за сердце. Вот так — думаешь, что прибыла пошить платье, а в результате оказываешься вовлечённой в какие-то шпионские страсти!

— Кто тебя нанял? — грозно навис над Генрихом Норушем Бел.

— Не-е-ет, — захныкал «крыс», жалко поджимая лапки, — Пожа-а-алуй-ста-а-а! Он меня убьёт, если я…

— А тут убью я, — равнодушно предупредил Бел.

И Норуш разревелся самым настоящим плачем со слезами в два ручья.

— Я не могу! Не могу! Не могу-у-у!

— Вынеси, — поморщился Бел и обернулся к Вию: — Инквизиторы расколют.

Вий молчаливо кивнул.

И когда рядовой минотавр, перехватив Генриха Норуша на манер дамской сумочки подмышку, двинулся на выход, Анна кинулась к Вию:

— Пожалуйста, отпустите Лизу!

Вий смотрел холодно и отрешённо гладил лицехвата, блаженствующего у него на коленях.

— Пожалуйста! Она же не виновата! Это всё крыс в пальто! — почти плакала Анна.

— Мастер, — раздувая ноздри, подошёл строгий и спокойный Бел. — Судьба Лиз ещё не определена. Она всего лишь взята под расследование. И, конечно, дознание покажет, был ли у неё злой умысел или её действия — от глупости.

Вот уж чего никогда Анна бы не могла сказать о подруге, так то, что она глупа!

— Нет! — резко замотала она головой. — Вы не посмеете! Нет! Иначе…

Бел смотрел странно — повернув на бок голову, скосив свой огромный серо-розовый нос и приподняв мохнатые уши.

Но Анну уже невозможно было остановить! Она выпрямилась и притопнула босой пяткой:

— Иначе! Я! — она вбивала каждое слово, будто наживляла толстенную кожу, — Больше никогда! Не буду! Для вас! Ни-че-го! Шить!