Судьба олигарха

– Какая разница при нем, не при нем, – разозлился Максим. – Это же бабы, начнут болтать: сидят, ничего не делают. Только жрут и газеты читают, а Вирчас станет думать, что его «разводят». Я не хочу из-за тебя работы лишиться. Ладно, проехали, – произнес он, подходя к вышедшему из «Хонда-Аккорд» Ростиславу, работавшего таксистом на принадлежавшей Олигарху стоянке у ж/д вокзала.

– Ну что же ты, Ростик, купил машину и не выставился? – пожурил Макс высокого плотного мужчину, лет пятидесяти, с пушистыми усами и зачесанной назад редеющей шевелюрой. – Кстати, это плохая примета.

– Сплюнь, а то наговоришь, – испугано ответил тот, стоя у машины. – Я ж ее только купил, через пару дней обязательно выставлюсь. Пошли кофе угощу.

– Мы только поели, спасибо. Ты к Стасу?

– Да, там со стоянкой непонятка, толи сносить собираются, толи переносить, ребята волнуются.

– Слушай, Ростик, как у Стаса отчество, а то иной раз при людях неудобно обращаться.

– Николаевич, – ответил таксист, пропуская их в кафе. – Анечка, сделай, пожалуйста, мне кофе, – попросил он барменшу, присаживаясь за столик. – Я Стаса давно знаю, еще, когда он женат не был. С его женитьбой целая Санта-Барбара вышла. У Стаса две «телки» было – Ленка, жена теперешняя, и Надя. Та с деньгами и красивая, лучше, чем Ленка, такая у них любовь была! Дело к женитьбе шло, но Ленка забеременела, свадьбу расстроила и сама за Стаса замуж вышла. Но сильно переживала, наверное, из-за этого, и пацан больным родился, год пожил и умер, ему б сейчас лет пятнадцать было, но потом она ему еще двух деток родила. Оказалось, Надюха тоже от Стаса «залетела», так что если б мальчик не умер, было бы у него сейчас четверо детей.

Выслушав рассказ таксиста, Пашка задумался над его словами. В битве за Олигарха, безродная Ленка, у которой на тот момент не было за душой ничего, кроме огромного желания изменить свою жизнь, проявила себя волевым бойцом с железной хваткой. И тем символичнее смерть первенца, жертвенность его трагичной судьбы. «Но как знала она, что Вирчас взойдет на коммерческий пьедестал, что ставить нужно именно на эту, тогда еще темную лошадку? – ломал себе голову Паша, и постепенно понимание истины пришло к нему: – Она не знала, она чувствовала, а чувствовать, это больше, чем знать. В переломные моменты у человека просыпается дар ясновиденья, в мужчинах реже, женщины ощущают это острее своим первородным материнским инстинктом. Так чувствуют они и мою неудачу и бегут от меня, словно черти от ладана», – грустно подумал он, глядя, как к заправке подъезжает Гошин черный «Mitsubishi-Padjero».

Подкрепление в виде Гоши и Юры с Валентином, зашло в кафе, а Макс с Пашей стояли на улице возле офиса Олигарха.

Ехавшая по проспекту Бажана в сторону моста серая, забрызганная грязью «девятка» хотела вначале подъехать к мойке, но проехала к заправке, остановившись на небольшом пятачке перед нею и, постояв там немного, уехала.

– По-моему Бройлер справа сидел, нас разглядывал, – произнес Максим, задумчиво глядя вслед уехавшему авто. – Ты не заметил?

– Я ж его в лицо не знаю, да и зрение у меня не важное, я с такого расстояния не вижу.

– Не видит он, – недовольно проворчал Макс, – так очки купи или линзы. Ты пока резкость наведешь, караимы к тебе десять раз уже с «калашом» подкрадутся. И ко мне, по твоей милости.

Паша сконфужено молчал, не желая спорить, сказав себе, что с зарплаты обязательно купит очки.

– Все, Валера сегодня не приедет, можно не ждать; увидел нас, джип Гошин и уехал, – уверенно произнес Максим. – Жди теперь в другой раз.

Но Бройлер с полуторачасовым опозданием все же приехал, на новом джипе, с водителем и тремя охранниками. Водителя и Илью, одевшего, несмотря на облачную погоду солнцезащитные очки, а-ля Сильвестр Сталлоне в фильме «Кобра», Макс знал, а еще двух одетых во все черное и оттого похожих друг на друга парней, видел впервые.

Свита «авторитета», припарковав машину у офиса, стояла рядом, сам он хозяйской походкой пошел в кабинет. Гоша, Юра, Валик и Макс с Пашей стояли напротив окон, чтоб Олигарх мог их видеть сквозь жалюзи.

На холоде было не очень комфортно, и Паша прошептал Максу:

– Может, пошли чая выпьем, а то руки чего-то дрожат.

– Ты что, больной? – так же тихо прошипел в ответ Макс. – Все стоят, а мы уйдем, как это будет выглядеть? Руки у тебя дрожат от нервов, но это ты зря – мы же не одни, да и ничего здесь серьезного не будет. Так, Бройлер понты колотит.

– Как думаешь, может зайти к Стасику, спросить как дела? – предложил Гоше Макс еще минут через двадцать ожидания.

– Пусть сходят, – из-под надвинутого на голову капюшона пуховика поддержал Юра, – а то неизвестно, что там Валера ему рассказывает. Вдруг он уже примотан скотчем к креслу и с паяльником в анале оформляет дарственную на «Майбах».

Пройдя мимо стоявших у машины охранников, Макс с Пашей вошли в помещение заправки, где слева от входа находилась комната кассира, а справа – дверь офиса.

– Стас, у тебя все в порядке? – спросил Максим, и Вирчас тут же ответил:

– Да, все нормально, я скоро освобожусь.